castaway

к середине пути вывел правило: не влюбляться,

избегая до боли ненужных ассоциаций —

ни коротких смешков, ни касаний, ни вкуса губ,

ни пустых обещаний, ни чьей-то тоски ночами.

я ведь сам по себе, столько разного за плечами —

это опыт такой, берегу его как могу.

и пока я вцепился в него, как в штурвал при буре,

кто-то сильный по воле своей за плечом дежурит,

лишь о твёрдом пути говоря на своей волне.

я уверен, что можно со следа куда-то деться.

я уверен, что стоит бороться с горячим сердцем.

правда, вера моя не ценнее песка на дне.

это опыт такой. с этим опытом трудно спорить;

всё, чему эта жизнь, так похожа порой на море,

может выучить — всё собирай и храни как клад.

впрочем, если бывают какие-то люди-рифы,

о которых — разбиться и сгинуть, оставшись мифом,

не боюсь признавать — ты, наверно, из их числа.

я здесь выстою, что бы ни стало со всем на свете.

и когда даже память развеет солёный ветер,

сделав целью моей эфемерные берега —

я не вспомню удач, поражений, плохих решений,

буду лишь оболочкой, удобной пустой мишенью

защищён, как щитом, от проблемы, что избегал.

впрочем, если ты снова посмотришь и улыбнёшься,

все щиты мои дрогнут и рухнут горой к подножью.

ты тот компас, что курс задал издавна кораблю.

что бы ни было дальше, во имя ли, вопреки ли —

я готов это чувство доверить штормам и штилям —

так сложилась судьба:

я безумно тебя люблю.