здесь что-то не так, я не вижу проблемы, но чувствую будто;
сидя в космосе с радиосвязью в железной сомнительной будке,
начинаешь оттачивать дзен, как долбаный будда,
и тогда обостряются чувства, и вой интуиции не заглушишь,
мне было бы лучше, не будь этой чуйки, что космос — большая ловушка,
но пока ещё рано бояться, ещё ничего не известно,
мне осталось лишь ждать в своём кресле, не двигаясь с места.
и тогда чей-то голос с далёкой планеты, с картинки на тусклом экране,
говорит мне: майор, отзовись-ка, ну где ты, надеюсь, что ты не ранен,
у нас небольшие проблемы, майор, и решенья им вроде бы нет, но
мы надеемся, ты будешь смелым по старым дурацким заветам,
а мы напоследок расскажем о лучшем стране там, жене там,
майор, ты нас слушаешь?
хрен вам, а не ответы.
и всё выключается — чувства мои, эмоции.
и я остаюсь один на один со смертью.
она не со мной, она где-то за стенкой, в космосе,
но скоро она до меня доберётся, как до поросёнка на вертеле,
и всю мою жизнь искромсает, изрежет на части.
скажите жене моей, хочется крикнуть в рацию,
что я не хотел оставаться и умирать здесь,
и можно ее к телефону, ну чтобы там, знаете, попрощаться,
у нас всё же жизнь была целая, домик, дети...
а впрочем, я думаю, этого опыта лучше бы не иметь ей.
а будь мы на связи, без лишних ушей и поближе,
на твёрдой земле, чтобы рядом, а не в километрах лишних —
ты знаешь, I love you, my darling, I'm under your spell,
и я бы тебе об этом сказал или даже спел, глядя прямо в глаза,
но я на орбите чужой, и отсюда Земля только крошечный
шарик, размером с горошину, честно, не больше,
мне так одиноко в пространство без звука кричать твоё имя,
но внутри головы моей лишь пустота, будто я её выменял
на отсутствие страха, и паники, и истерики,
об истерике точно расскажут потом по телику,
а я не хочу в одиночку нести это чёрное знамя.
умирать очень страшно, но пусть об этом никто не знает.
я тут поболтаю с тобой, раз уж ты всё равно не слышишь.
а знаешь, когда я садился в ракету, я думал о нас лишь,
о том, как ты классно смеёшься, и свечи погасли,
и лето в разгаре, и звезды с земли видно чисто и ясно,
я старый солдат, и словам любви меня никогда не учили,
но и не сказали, что я обречён в невесомости чиллить,
сейчас я придумаю тысячи слов, чтоб сказать тебе правду
о том, как я рад был, что ты моя лучшая в жизни награда,
я ради улыбки твоей смог бы вылезти даже из ада, но вот же засада —
ад ближе, чем эта дурацкая бочка, и я в ней, как вкладыш.
но время пришло, и теперь, как мне кажется, поздно
жалеть о несказанном перед лицом настоящей угрозы,
мне трудно дышать, и снаружи как будто бы звёзды
становятся ярче, чем месяц безоблачной ночью.
я бы очень хотел, чтоб история наша закончилась многоточием,
но ты всё узнаешь, как только мой пульс превратится в линию.
я не хотел, чтобы так получилось.
прости меня.
