Странные вещи рождаются тёмной ночью из янтаря, что находишь на берегу.
Этот кусочек... Сначала он был не очень — грязный, невзрачный, но руки мои не лгут: пламя горело в нем ярче, чем в чистом камне, солнце закатное грелось в сыром песке. Есть кое-что, что нельзя сотворить руками, будь ты хоть тысячу раз ты-сам-знаешь-кем — этот огонь, означающий чьё-то сердце, этот огонь, что всегда прогоняет мглу, чтоб в его свете мог спрятаться и согреться...
Знаешь ли, кто я? Ты знаешь, не надо вслух. Нет, не волшебник. Не слушай их, если скажут, будто могу всё на свете. Одно, вообще. Это мой дар. Или, может, проклятье даже: жизнь светлячками вдыхать в неживых существ. Коготь за когтем, перо за пером из камня — то, что родится, уже обретает вид. Свет янтаря рассыпается огоньками, полночь приходит мой город топить в крови; хрупкие крылья в ладонях — как дань, на откуп, чтобы беда обошла стороной мой дом. Время лишь пепел, лишь дым и узор на окнах, только оно драгоценней, чем чей-то вдох.
Я засыпаю. Из рук моих смотрит птица. Светится так, что рукам даже горячо. Птице не спится — и птица моя садится, отблеск янтарный роняя, мне на плечо.
В шторм, в непогоду, на берег выносит свежесть, море дарует мне солнца — держи, держи.
Из янтаря, что находишь на побережье, в тёмную ночь вылупляется чья-то жизнь.
