Арсений Тарковский

Меркнет зрение — сила моя,
Два незримых алмазных копья;
Глохнет слух, полный давнего грома
И дыхания отчего дома;

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало

На пригреве тепло

Я бессмертен, пока я не умер,
И для тех, кто еще не рожден,
Разрываю пространство, как зуммер
Телефона грядущих времен

Земля сама себя глотает
И, тычась в небо головой,
Провалы памяти латает
То человеком, то травой

Ломали старый деревянный дом

Уехали жильцы со всем добром —
С диванами, кастрюлями, цветами,

Я жизнь люблю и умереть боюсь

Взглянули бы, как я под током бьюсь
И гнусь, как язь в руках у рыболова,

Марина стирает белье

В гордыне шипучую пену
Рабочие руки ее

Где белый камень в диком блеске
Глотает синьку вод морских,
Грек Ламбринуди в красной феске
Ждал посетителей своих

Жил да был художник Пауль Клее
Где-то за горами, над лугами

Он сидел себе один в аллее

Река Сугаклея уходит в камыш,
Бумажный кораблик плывет по реке

Ребенок стоит на песке золотом,

Еще мои руки не связаны,
Глаза не взглянули в последний,
Последние рифмы не сказаны,
Не пахнет венками в передней

Я надену кольцо из железа,
Подтяну поясок и пойду на восток
Бей, таежник, меня из обреза,
Жахни в сердце, браток, положи под кусток