Осень-мать
Чтобы что-нибудь спеть, нужно горло лелеять впрок.
Осень-мать наступает, приходит в лесной чертог
Виноградной лозою, хвостами уснувших рыб
Устилает пороги студёной речной воды.
Чтобы что-нибудь спеть, нужно горло лелеять впрок.
Осень-мать наступает, приходит в лесной чертог
Виноградной лозою, хвостами уснувших рыб
Устилает пороги студёной речной воды.
Из памяти выуживая боль -
Я вся любовь, я вся была любовь...
Помалу, понемногу, на дорожку
Я отдавала душу, хлебной крошкой
Храм неизведанный, сердце моё без памяти.
Я ли, проклятая, выжжена и низвергнута?
Просто люби меня - мастер, учитель, памятник,
Чем-то похожим: травами, солнцем, вермутом.
Эта игла не шьёт и не вяжет, злится.
В нужный момент она под ребро вонзится.
Перекроит и мальца, и седого мужа...
Её тело - ужас.
Просыпается грусть, грусть.
Ярость ярая.
Спит под снегом моя Русь
Небывалая.
Нельзя влюбляться в слабого мужчину,
Нельзя никак.
Приблизит он вашу кончину,
И бесхарактерностью в спину
Воды Финского сердце манят,
Я хочу быть твоей Невой.
Твои ночи меня дурманят,
Питер, пой, свою песню, пой...
Если бы завтра была война,
Я бы пошла за тобой в окоп.
Сердце на страже, к спине спина,
И холодок между рук и стоп.
Желтоглазый сентябрь появился извне
На земле, пропитавшейся пылью.
Я стоял, заковавшись в огне, как в броне,
И смотрел на листвы эскадрилью.
Молчать везде, молчать всегда,
Когда грохочут поезда,
Когда моря несут на мель,
В глазах скрывается метель.
Перемелется, перелюбится,
Спелой осенью отболит.
Что-то новое вдруг почудится,
Ну а старое отгорит.
На поле смерти карта будет бита.
И не спасёт блистанье мишуры.
Неоспорима значимость гамбита,
Но кто придумал правила игры?