жизнь нуждается в буднях люди в выстрелах я хочу умереть бессмысленно жить невкусно кисло умирать так просто и быстро жизнь нуждается в буднях
я нуждаюсь в помощи помоги мне в полости спрячь в поросли не ищи не найдёшь смысла все сострижено в...
под привкус горькой тишины сводило челюсть.
распятый воздух был холодным, свежим.
мы шли. и тихо. тихо. тихо пели.
мы шли. и солнце, плывшее в апреле,
вечность пахнет
отчаянием, сном и снегом
с неба.
иней и сахар.
посмотри, как город сгорает осенью:
листьев грозди – в рыжее озеро.
горстки пепла, как сгустки суток. дождь до и после
сна. дождь – симптом, болезнь. или просто.
мне так хочется выбраться в мир
и растаять
мне хочется вырасти в миг
и расставить
ты мечтал о старости в авиакатастрофе,
посадить инжир на жарких изгибах корфу,
ты любил долго спать и проснувшись на измятой постели
ты мечтал.
когда вешаешь постер джексона дрожащей рукой на холодную стену, помни: за ней - ребёнок -
светлоглазый мальчик, он тихо сопит в подушку в соседней квартире.
ему снится мир: босые ноги огромного бога,
светло-серый купол сорбонны,
Где-то в небе, на скользком скоплении облаков,
Где небесная мякоть пространства горька и густа.
Там в заштопанные ладони рыдает бог,
Над остатками от сгорающего креста.
небо новым рассветом вновь окаймляет крыши,
как обычный незрячий на ощупь рисует мир.
утро спускается со стального шпиля Парижа
на заоблачный юг, в больницу, что в Сен-Реми.
а верблюду так дико хочется петь.
вырываться, скакать под джембе, смеяться в голос,
танцевать; или плакать оранжево голым
и немыслимо стиснув - терпеть -
Я лечу. ты летишь. время лечит.
но от этого ведь не легче.
а ещё тяжелее даже,
зарывается снизу тяжесть
пара кусков ароматного безрассудства -
стойкость немытых окон и гладкое солнце.
тина деревьев опутывает рассвет.
мир перетёрт до спелых прозрачных капель -