Дмитрий Мережковский

Мы в путь выходим налегке,
Тому, что жизнь пройдет, не верим
И видим счастье вдалеке,
И взором прошлого не мерим

Кому страдание знакомо,
Того ты сладко усыпишь,
Тому понятна будет, Комо,
Твоя безветренная тишь

Легок, светел, как блаженный
Олимпийский смех богов,
Многошумный, неизменный
Смех бесчисленных валов

Я людям чужд и мало верю
Я добродетели земной:
Иною мерой жизнь я мерю,
Иной, бесцельной красотой

(Из дневника)

В те дни будет такая скорбь,
какой не было от начала творения,

Der du von Himmel bist
Goethe*
Ты, о, неба лучший дар,
Все печали исцеляющий,—

И вновь, как в первый день созданья,
Лазурь небесная тиха,
Как будто в мире нет страданья,
Как будто в сердце нет греха

1
Еще роса на сжатый колос
Хрустальной сеткой не легла,
И желтых лент в зеленый волос

I
Если б капля водяная
Думала, как ты,
В час урочный упадая

Был зимний день; давно уже стемнело,
Но в комнату огня не приносили;
Глядело в окна пасмурное небо,
Сырую мглу роняя с вышины,

Темнеет
В городе чужом
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,

Уснуть бы мне навек, в траве, как в колыбели,
Как я ребенком спал в те солнечные дни,
Когда в лучах полуденных звенели
Веселых жаворонков трели

Устремляя наши очи
На бледнеющий восток,
Дети скорби, дети ночи,
Ждем, придет ли наш пророк

Путник с печального Севера к вам, Олимпийские боги,
Сладостным страхом объят, в древний вхожу Пантеон
Дух ваш, о, люди, лишь здесь спорит в величьи с богами
Где же бессмертные, где - Рима всемирный Олимп

И опять слепой надежде
Люди сердце отдают
Соловьи в лесах, как прежде,
В ночи белые поют

Кто тебя создал, о, Рим
Гений народной свободы
Если бы смертный навек выю под игом склонив,
В сердце своем потушил вечный огонь Прометея,