Эмили Дикинсон

Я умерла за Красоту,
В могилу я легла,
И тут сосед меня спросил,
За что я умерла

Какие-то вещи летят, но они —
Птицы — Пчелы — Дни —
Не из этой Элегии
Какие-то вещи стоят, но они —

Когда умрет ваш лучший друг,
То вспомните острей
Всего, как он живой идет
В один из давних дней

Не нужно комнат привиденью,
Не нужно дома;
В твоей душе все коридоры
Ему знакомы

Папа свыше
Подумай о мыши
В кошачьих лапах
Найди на свете

Есть пустые дома в стороне от дорог,
Вид которых приятен лишь вору —
Заколочены досками,
Окна смотрят не выше ног,

Мысль умирает,
говорят,
Лишь произнесена
А я скажу,

Гордись моим сломанным сердцем, сломавший его,
Гордись моей болью, неведомой мне до того,
Гордись моей ночью, чью тьму погасил ты луной,
Смиреньем моим перед страстью твоей, но не мной,

Он учил «широте», и в том была узость —
Ширь не вмещается в умные речи;
И «правде», пока не сделался лживым, —
Правда не стала ему перечить

О сокровищах и злате
Побеседуй мудро с нищим
А голодному любезно
Расскажи о вкусной пище

Я знаю — Небо, как шатер,
Свернут когда-нибудь,
Погрузят в цирковой фургон
И тихо тронут в путь

Скажи всю Правду, но лишь вскользь —
Окольный путь верней
Опасен для души восторг
Столкнуться прямо с Ней

Если мне живой не встретить
Птиц, вернувшихся на небо,
Брось одной из них, что в красном,
Поминальный мякиш хлеба

Пусть Великие Воды спят
В том, что Бездну они хранят,
Сомневаться не смей —
Ведь всемогущий Бог

Узнать, как страдал он — уже награда;
Узнать, был ли кто-нибудь рядом,
Кому его взгляд последний отпущен,
Пока не застыть ему — в Райских кущах

Прах — одна только Тайна,
Смерть — один лишь Секрет,
О котором в его «родном городе»
Сведений нет