Ананастя Ананасова

Этой осенью каждый Бэггинс смотрит карты и хочет в горы.
Твой кусок пирога с рябиной пахнет лесом и колдовством.
Ты в скрипучем трамвайном беге ловишь музыку каждой порой,
И привязанным цеппелином крыша рвётся покинуть дом.

Смотри, принимают в калашный ряд.
За пламенный взгляд, за парадный наряд,
За нескошенный рот, за праведный зуд —
Не бойся, нас не возьмут.

Этот город тебя вылепил и очеловечил,
Этот город меня выпил и покалечил.
Воздал каждому по любви его.
Раздал каждому по любви. Его

В день, когда принимали в винтики,
Я решил, что стану отвёрткой.
Нас учили готовить блинчики,
Я картошку тёр крупной тёркой.

Не пущу тебя, не пущу, твердил, в этот сад.
Ни к чему тебе нимб и арфа и глупый белый наряд.
Там не скрыться от солнца — в раю не бывает туч.
Только белый свет, беспощадный, как гамма-луч.

Не спрашивали, пришли,
Пришили, пришпилили:
У кошечки не боли, у тебя боли.
Носи

Да, я — девочка в гриффиндорской маечке.
Моя Нарния, как Советский союз из мемасика — тут.
В моём мире розовых пони слова — это магия,
В моём мире фейсбучных срачей слова — это лут.