Жáркое
Чисто, тепло в избушке,
Ласковы кирпичи –
Пламя неравнодушья
Просится из печи.
Чисто, тепло в избушке,
Ласковы кирпичи –
Пламя неравнодушья
Просится из печи.
VZвейся, птица-нетопырь,
Над болотной тиною:
В бункере сидит упырь
С чёрной паутиною.
В сентябре, позолоченной рябью,
Юбка "в пол" ритмично качалась:
В исполнении страстного вальса -
Осень с Ветром игриво вращалась.
Закрыли муху в сундуке,
Она о стены бьётся.
Темно и страшно - это всё?
Жужжанье раздаётся.
Стремится парусник к свободе,
Наполнив ветром грудь свою -
Пусть будут благосклонны боги,
Чертя волной судьбу ему!
Знаешь, все называют меня по разному.
Кто-то зовёт Иваном, а кто-то Иаковом.
Я для одних - дурак, безделушка праздная.
А для других - святоша, фигура знаковая.
Штиль или шторм - не понимаю.
Видимо к качке успела привыкнуть.
Главное - курс до сих пор неизвестен
И берегов не видать, чтобы прыгнуть.
О, ярмарка тщеславия... Здесь хряк
С любовью пристаёт не к свиньям, а к коровам.
Здесь не наживкой мнит себя червяк,
А тем, кто равен в рыбной ловле рыболовам.
Чудаковатая мадемуазель Розочка Кёнигсбург
спешно готовится к встрече гостей
Красит волосы
После смывает
С хрустом сломанная ветка
Скрылась меж листвы в земле
Древо было тесной клеткой,
Мечтала ветвь лишь о Луне
Слова – змеиные кожи.
Я выполз из сотен слов.
Слова похожи до дрожи –
Не мучь меня, змеелов.
То — образ женщины с осанкой величавой,
Чья прядь в бокал вина бежит волной курчавой,
С чьей плоти каменной бесчувственно скользят
И когти похоти и всех вертепов яд