Я тебе напевала давно, ты была мала:
..."На всю жизнь у тебя только небо, да два крыла.
Небо может прогнуться, взорваться, холстом скрипеть...
А крыло – часть тебя, говорящая с ветром треть.
Остальное – земное, рождённое там, внизу,
Где слепые чудовища мерзлую грязь грызут,
Где бредут есть зеленые всходы лугов стада.
Все, кто небу немил, попадают в свой срок туда.
Я тебя обучала полету сквозь зябь и зыбь:
..."Полюби этот воздух, заставь себя полюбить
И горячие плети июльских ветров, и жуть
Белокосых метелей. О грусти любой забудь.
Здесь нельзя тосковать,
Уставать и скулить нельзя".
Я учила тебя,
Да беспомощно как-то,
Зря.
Не смогла объяснить почему тишина наш враг,
Почему возвращаться нельзя
Никому,
Никак,
С изможденной земли в сочный пламень небесных рек....
Почему человек.
Кто такой этот
Че-ло-век?
Перелёт как спасение, бегство,
Прыжок в костёр,
Где огонь не так страшен, а жар не до слез остер.
Небо пахнет морозом, звенит голубым стеклом...
Мы вернёмся
Потом,
Отдохнём от тоски
Потом.
Я тобой дорожила, тянула тебя вперёд:
..."Там, где солнце зачахло, гортанная соль уйдёт,
Там, где красное эхо гудит в рваных космах туч
Будет тихая гавань,
Воздушный целебный ключ..."
Я шептала и пела,
Пыталась спасти тебя.
Да бессильно и чахло,
А главное, в общем, зря.
Обернулась однажды, в закатный вонзившись свет,
И увидела
Нет тебя,
В небе бездонном нет.
И с тех пор все труднее искать в пустоте причал.
Кто меня с этим небом безрадостным обвенчал?
Как живётся внизу, тем кто топчет ногой цветы?
Где же там, в черных чащах, отныне блуждаешь ты?
Тишина.
Только небо весенним дождём поёт.
Как понять где падение в небе, а где полет?
