В душных толпах на площади, сетуя хором,
В изумрудных шелках напомаженных спален,
Человек делит Землю с такими же Ноmo,
Но, по сути, себе самому предоставлен.
Из столетья в столетие, вновь, неизменно,
(Коль учесть, что Вселенная, в целом, большая)
Человек мнит себя сердцевиной Вселенной,
Что вокруг его тела планеты вращает.
Человек превозносит свою уникальность,
От далёких, забытых времён и доныне,
Принимая всю щедрость Земли словно данность,
Отвергая возможности глупой гордыней.
Изначально сбивается в прайды и стаи,
Собирается в пары под куполом ночи.
Человеческий дух закаляется сталью,
Но ломается громко в станке одиночеств.
Человека ломают обычные вещи,
(Откровение старой бесформенной тени),
Человек создает небоскребы убежищ,
Что в конце превратятся в Берлинские стены.
Те убежища станут ему колыбелью,
Эшафотом, тюрьмою, одро'м и погостом,
Что разделят своим несгибаемым телом
Человека и Мир, Человека и Космос.
...Мы уйдем, как всегда, неприметно, неслышно,
Горький запах впитает остывшее ложе,
По дорожке из звёзд, улетая все выше,
И никто дотянуться рукою не сможет.
Все случится внезапно,в измятой постели,
Под мелодию ветра и радио скрежет.
Мы шагнем за пределы иной параллели,
И никто, и ничто нас уже не удержит.
