И все же, смена дней в календаре
Похожа на метание ножами,
Где ты заложник в числовой игре,
В уме на время скорость умножая,
Ты получаешь расстояние от
Слияния двух клеток в теле матки
И до тех пор, пока дубовый гроб
Не рухнет на очерченной площадке.
И все же, если стрелок быстрый бег
Пугает, значит должен человек
Переосмыслить ценность бытия.
К примеру, в комнате, где только ты и я,
Кто вспомнит, кроме обветшалых стен,
О боли наших старческих костей
И примет обречённость словно яд?
В конце концов, один лишь костный хруст
Повиснет в душной комнате глаголом.
Поэтому задумайся о том,
Что тот стакан, что вполовину пуст
Скорей, наполовину полон.
Будь трепетней и мягче к мелочам,
Они слились из абсолютно разных
Предшествующих целостности пазлов.
И даже пакетированный чай
Пусть кажется тебе намного слаще,
Чем есть но самом деле... Но под плиткой
Не вспомнишь вкус янтарного напитка,
Когда с судьбой сыграешь в черный ящик,
К которому снесут герань и флоксы.
Да, жизнь-игра, да, мысли-парадоксы,
Что с глубины хотят достигнуть верха.
И я в который раз ответ ища,
Призвала быть счастливым в мелочах,
И тут же эту мысль опровергла.
В итоге, все приблизится к тому,
Что привезёт утроба паровоза
В логической цепи к апофеозу,
Где больше свет не побеждает тьму,
Где сердца бой и мысли на исходе.
Смахнув слезу, и спрятав свои чувства
Скажу, что смерть есть все же верх искусства,
И эпилог для устаревшей плоти.
Покуда впечатлительные ропщут,
Сказать о жизни можно вдвое проще:
Жизнь есть антагонистом пустоты.
Она сосуд для света и для звука,
Но его грани грубы и остры.
И если верить, что твердит наука,
(В противовес той самой пустоте,
И чьи слова не пользуются спросом),
Жизнь, милый друг, всего лишь способ
Существования белковых тел.
