Мимоза мумией на мартовские иды
без любопытства смотрит сквозь стекло.
Ей в этот год смертельно повезло
быть купленной во искупление обиды
для женщины, которой всё равно.
Календари догнали время года,
распутывая нервные клубки,
так император заплывает за буйки,
стараясь втиснуть перед мартом мерцедоний,
для пущей важности в гармонию тоски
добавит несколько постфактумных агоний,
но дело сделано, мимозы отцвели,
погода подгоняется природой,
всё так же нежно врут календари.
Не верит предсказаньям император,
не верит женщина гаданью на цветах,
поэту душно дышится в стихах,
и режут слух шипы аллитераций —
как безусловно плещется условная река,
по берегам оберегая выгодные виды,
как незамечен был с той стороны стекла
анабиоз мимозы в мартовские иды.
