Ну вот, прошло как будто бы сто лет.
И ничего же не случилось, ты видишь?
Я постарел, а ты, а ты ничуть не изменилась.
И в прошлом уже всё. И все страданья.
Их лихорадки жаркое дыханье давно сошло на нет.
Ты видишь?
Я пролил реки слез пред тем как окончательно утратил зренье.
Глаза сухими оставались. И хрип я от немого крика,
Что грудь мне разрывал ночами.
Руками шарил в темноте я в поисках знаменья,
Но находил лишь выключатель лампы.
И он спасал - я засыпал.
И пересохшими губами, отравленный хватая воздух,
С испариной на лбу, царапая глазами темноту
В объятиях сонного паралича, твоим пришли что на замену,
Я ревновал тебя к самой тебе же.
И в наказанье себе вены резал
За страх не совершившейся тогда еще измены.
Я умолял о прекращении этих мук.
И вдруг само собой всё как-то разрешилось.
Скажи-ка мне, последнюю являя милость,
Когда всё это мне приснилось,
Кого ласкала ты, кому дарила влагу своих губ?
Уже не важно.
Я дверь открою выветрить твой дух и свой развеять пепел.
Я жертвой жалости и сплетен не паду!
Я вновь воскресну сильный, новый!
И буду вновь гореть!
Смотреть как стелет путь мне смерть в свои хоромы,
А ей буду дифирамбы петь!
Ты слышишь?!
Я к тебе взываю, сквозь созданное нами расстояние!
Останови меня. Ты видишь, я страдаю?
Надеюсь это за двоих.
Надеюсь в стенах, что зовешь теперь ты домом - мир,
И голос мой тебя не потревожит.
И не услышишь ты, что меня гложет.
И не коснется тебя сонный паралич.
