I.
Утром 4 мая Харли живо открыл глаза. Он всего лишь несколько мгновений назад яростно искал и, к его счастью, успел найти выход из своего сна. Лицо, волосы и подушка были мокрыми.
- Чёртов сон! - Харли опять начал утро с ругательных слов. Ну, а кто бы на его месте не ругался?
Глубоким вдохом и резким выдохом Харли привёл себя в чувства, стараясь забыть очередной ужас. Он одним махом выскочил с постели и тут же протянул руки к потолку, вытянувшись вверх и на всю свою пустую квартиру издав оглушительный звериный рёв. Да, здесь он уже был недосягаем для ночных кошмаров, терзающих его вторую неделю.
- Хрен вам! – кому–то крикнул он вверх и, играя раскаченными мышцами рук, бросил взгляд на своё отражение в большом круглом зеркале, единственно висевшем на голой стене. На правой щеке была свежая ярко–красная царапина сантиметра три – три с половиной…
Подойдя ближе к зеркалу, Харли несколько минут пристально рассматривал царапину, которая при дотрагивании болела. Она спускалась по щеке от самого края глаза ровно вниз и раздваивалась на равные части, как куриная лапа с отрубленным средним пальцем.
Не найдя в постели предмет, о который он мог поранить себе щёку Харли решил, что поцарапался о золотое распятие, висящее на его шее на короткой широкой цепи со спаянными между собой концами. После того как однажды во время купания в океане у цепочки расстегнулся замок, Харли запаял её, опасаясь потерять украшение. Снять крест теперь возможно было только через голову, да и то с трудом.
Всегда выходя из дома и встречая на улице соседей и знакомых, Харли с каждым из них любезно здоровался и широко улыбался. Вот и сегодня, несмотря на поганое настроение, он не изменил своим принципам и старался быть для всех приятным, чтобы не переменить мнение о себе.
Приходя на работу, он был со всеми корректен, что восхищало коллег. Какая учтивость и галантность! Однако они не знали о том, сколько труда это стоило Харли.
Всем нам порой приходится улыбаться, когда даже не хочется говорить, но, возвращаясь вечерами домой, не каждый занимается тем, что делал Харли. Чуть меньше года назад он с интересом увлёкся эзотерикой, затем самостоятельно занялся оккультизмом, а далее ещё чем-то странным и чёрным. Так незаметно для самого себя Харли с азартом перешёл от теории к практике.
Вот только свои тайные и пока ещё сырые эксперименты начинающий маг стал проводить на своих знакомых, не подозревающих об этом. Да, это были те самые соседи и коллеги, родственники и приятели, бывшие одноклассники и просто первые встречные люди. Всех их объединяло одно – они все были виновны в несчастливой, а точнее нескладной жизни Харли! Кто–то мешал его карьерному росту, кто–то сделал ему несправедливое замечание, кто–то занял прямо перед его носом парковочное место на автостоянке перед магазином, а какая–то особа почему-то так легко отказала ему, красавцу, в любовных утехах. И каждый был для него, как царапина. Харли по несколько дней изводил себя по любому пустяку, ненавидя, и в душе проклиная своих обидчиков. Словом, список подопытных граждан с каждым новым днём только увеличивался пропорционально растущим, как думалось Харли, знаниям чёрной магии.
Начитавшись легко доступной литературы, Харли подолгу выбирал меру наказания той или другой персоне. На одного шепнёт, другого фотографию сожжёт, про третьего заклятие на бумаге напишет. А на следующий день встретит свою жертву и внимательно всматривается в неё, улыбаясь. Мучается тот или ещё нет? Может нужно ещё добавить ему? Было ли в действительности какое-то отрицательное воздействие на людей сказать невозможно. Скорее наоборот. А вот страстное и нездоровое желание Харли мстить, в конце концов, создало такой избыточный потенциал, что им заинтересовались...
II.
Из рассказа дежурного врача:
"В ту ночь, 13 мая, когда привезли Харли в госпиталь, я совершенно был не настроен на подобные разговоры с пациентом, но не выслушать умирающего человека я не мог.
Так вот я, конечно, понимал, что в таком тяжёлом состоянии, в котором находился Харли, всякое может прийти в голову, и потому молча кивал ему в ответ, якобы я понимаю его и очень сочувствую. Он даже плёл, что может назвать мне, как и любому человеку, день и час моей смерти! Я, безусловно, посчитал это бредом. Сразу скажу, что меньше надо читать всякого дерьма, а вот некоторые люди, как и этот Харли, без дерьма не могут.
В общем, как он сказал мне, когда им заинтересовались (кто-то там наверху), то поначалу ему стали сниться кошмары. Они были очень тяжёлые и походили скорее на реальность, чем на сновидение. Кстати сказать, спиртное или ещё какую–нибудь дрянь, я понял, он категорически не употреблял, объяснив, что так обязательно нужно для чистоты эксперимента. И вот сны были реальными настолько, что его сознание совсем скоро стало путать сон с явью. Ему стало кругом мерещится то, что видел он в снах. Короче, «крышу» у Харли снесло, как вирусом поражённую компьютерную программу. Мало того, он вместо того, чтобы остановиться на этом стал назло эти силы дразнить, увидев их заинтересованность им. Сказал, что хотел точно убедиться, что они с ним контачат.
И вот вначале у него на щеке появилась царапина... Но, не придав ей должного значения, в этот же вечер он плавил на огне газовой плиты серьгу, выкраденную у своей начальницы, которая достала его. Расплавленный металл Харли вылил через окно на улицу, приговаривая в её адрес какие–то пожелания типа «как вода, туда-куда... » и так далее. А утром он опять проснулся от кошмара и на этот раз увидел глубоко разорванную на своём плече мышцу. Рука, подушка и простынь были в крови.
Рука сильно болела. Врач тогда ему зашил рану и, несмотря на подозрительное молчание Харли о причине травмы сказал, что лучше сразу обратиться в полицию, если на него было совершено нападение. Харли не ответил врачу, но пришёл к нему на следующее утро с открытым переломом пары рёбер. Они торчали из него, как спицы, с концов которых на брюки капала кровь. Харли было очень плохо, он терял сознание и очень много говорил несуразного и непонятного. Тот врач тоже посчитал, что пострадавший бредит от боли. Однако от госпитализации Харли отказался и с трудом ушёл домой.
На следующее утро Харли пыток не выдержал и уже умолял небеса о пощаде, но его мольбы не остановили кару. Он лежал дома с обеими перебитыми ногами в коленных суставах, повёрнутых вокруг оси на сто восемьдесят градусов. Самое страшное то, что его калечили во сне, и всегда прямо под утро, как только его сон становился глубоким. Он отчётливо помнил тех, кто и как над ним издевался. К счастью для него они оставались там во сне, а он почему–то изувеченный так и не звал никого на помощь? Говорил, что ему это было запрещено.
Под следующее утро они вспороли ему живот и вытащили наружу чуть ли не половину его внутренних органов, которые волочились за ним по полу, оставляя за собой кровавый грязный след когда Харли окончательно сдался и выполз на улицу, нарушив их запрет. Вот его и привезли на моё дежурство. Говорят, что его по кровавому следу на земле обнаружил его сосед по дому, который потом всё переживал будет ли Харли жить и чем ему можно помочь?
Помочь было уже поздно. Его вывалившиеся органы изодрались и жутко стёрлись об асфальт и стали непригодны. Не пойму, и как он не потерял сознание? Он говорил мне, что боялся отключиться и уснуть. Говорил, что они ждут там его и теперь никогда не отстанут за то, что он залез на их территорию. Он как никто боялся умирать. Он постоянно спрашивал у меня где его крест на цепочке со спаянными концами, но распятия на нём при поступлении в наш госпиталь не было.
Мы, конечно, были обязаны сообщить в полицию о случившимся инциденте, что и сделали. Полицейские не восприняли всерьёз эту историю, но я почему–то поверил Харли. Собирая и зашивая его мёртвое тело, я представлял тех, кто там дождался его. Что же ещё можно с ним сделать за то, что он залез на их территорию?"
© Copyright: Монастырский, 2011
Свидетельство о публикации №211112901022
