Поглаживая ровные квадраты
Ребристой металлической рубашки
Ещё не расчекованной гранаты,
Молился я, чтоб не было промашки.
В моих ногах угрюмой болью ныли
Неглубоко засевшие осколки,
И выбивал пучки бетонной пыли
Из стен свинец, пока мы не умолкли.
Мне в жизни убивать не приходилось –
И на друзей взглянул я виновато,
И в дальний угол тихо откатилась
С невырванным кольцом моя граната.
Нас на руинах дома окружили,
И снайпера в прицелах нас держали.
Мы друг за другом молча выходили
И обречённо руки поднимали.
В плену меня держали не со всеми,
В другом подвале, маленьком и чистом.
Я по-арабски объяснился с теми,
Кто в нас стрелял, что я был журналистом.
Меня стерёг муджáхид из Кабула,
Шутил о смерти весело и тонко.
И как-то раз в подвал мой заглянула
Худая смуглолицая девчонка.
Она была сестрой сторожевого
И показала щели под стеною,
Сказала, что к побегу всё готово,
И она хочет убежать со мною.
Она пришла в условленное время,
Взяв АКМ, штык-нож и две гранаты.
Но чей-то стон прошил ночную темень.
Она сказала: «Это русские солдаты».
Был взгляд её решителен и светел.
Но я до хруста сжал цевье руками,
Дослал патрон в патронник и ответил,
Что соглашусь бежать лишь с пацанами.
Она сняла засовы с их подвала,
Но её тут же высветил прожектор.
В моих руках гашетка заиграла,
Указывая пулям нужный вектор.
Она уйти ребятам помогала,
А я их прикрывал из автомата,
Когда, крутясь, мне под ноги упала
Та, мной не применённая, граната.
6 апреля 2005 г.
Москва
