Прибрал в душе, как прибирают в церкви...

Прибрал в душе, как прибирают в церкви, -

меж мира чёрного и белого в меже,

и безразличие - мой личный протеже;

и очертания правдивости померкли.

Екклесиаст бредёт за мною по пятам

словно Вергилий путешествующий с Данте.

Меж модерато и адажио: анданте, -

за скорость прежнюю как плата по счетам.

И жизни рухнули волнения на раз, -

коль долго спишь в шипах, то быстро привыкаешь.

Невыносимое бестягостно толкаешь

на гору рослую, - божественный наказ.

Но всё пишу. А для чего? Не знаю.

И колыбель моя лишь вымысел давно,

и всякий стих уже не выплеск, а панно.

Но если не пишу, то погибаю.