Она летала по ночам, пугая мнительных прохожих
Клеймом, зияющим на коже чуть ниже правого плеча.
И, улетая налегке, подобно златокрылой птице,
В сиянии огней столицы купалась, будто бы в реке.
Она летала по ночам, но непременно возвращалась,
И, пряча лёгкую усталость за блеском любящих очей,
За свой очередной полёт просила у него прощенья;
А горизонт казался щелью в потоке солнечных лучей.
Он ждал её, за часом час на циферблате отмеряя,
По-детски свесив ноги с края воображаемой Луны;
И, лишь заслышав звук её шагов и лёгкий шорох платья,
Он кутал в ласковых объятьях родной изгиб её спины
И, словно мантру, повторял родное имя — "Маргарита...",
Сквозь белизну полузакрытых век видя свет в её глазах.
Неспешно сыпались в часах песчинки цвета малахита,
А нежность исцеляла раны, как чудодейственный бальзам.
Она летала по ночам, но так любила возвращаться
В ту тихую обитель счастья, где ластится к окну рассвет;
Где, как всегда, душистый чай налит в фарфоровые чашки,
Хранящие тепло любимых рук, заслоняющих от бед.
Он может кем угодно быть. Но для неё он — просто Мастер;
Он на её мятежном сердце поставил Вечности печать,
Пообещав её любить со всей ему присущей страстью,
Самоотверженно прощая её полёты по ночам...
