Тот кто летал лежит на спине

Тот, кто летал,

лежит на спине

на простыне

в тишине.

Это если смотреть с земли.

Если с неба — лежит на дне.

Смотрит со дна

и видит огни,

шепчет «спаси сохрани».

Тот, кто летал, понимает, что,

кажется, это за ним.

Тот, кто летал,

был весел и смел,

всё раздал, что имел,

взял, что посмел,

был любим и глуп,

черен от гнева,

от боли бел.

Тот, кто стоял за его плечом,

просто однажды стал ни при чём,

может устал,

заболел,

забыл.

Тот, кто летал, обречен

выть

от фантомной боли в крыле,

тщетно пытаться отмыть стекло

и изрыгать только хрип и треск,

кашлять

обрывками слов.

Тот, кто летал — на остром свету.

Взмыл и набрал высоту.

На этажерке.

Чадящий хлам.

Думал, что будет ТУ.

Вот он садится на пустоту,

спрыгивает в пустоту,

курит

и гладит

чужой самолёт:

всё, остаёмся тут.

Вот он идёт,

и идёт легко,

тянется след неровной строкой,

пусто — ни мальчика, ни змеи.

Свет облака молоко.

Край.

А за ним — тишина без дна.

В бездне четыре смешных слона.

Надо же, думает,

вот те на.

Как ты?

шепчет жена.

Кажется, легче, летал во сне.

Мёрзну.

Иди ко мне.