Я возвратился. Бог не гора.
Я не нашел ни Сати́, ни Гора.
Месяц — индеец, ночь — негр, а
Звезды над пустошью — сонный город.
Я продирался сквозь иго рек,
Тюрьмы морей; путь был зол и горек —
Но отыскал лишь большой гарем
Славящих Бога, сплоченных горем.
"Славься, Господь наш".
Внутри горя́,
Я пробирался в капели го́ря;
Рьяный, как полчища Игоря,
Я ни еврея не взял, ни гоя.
Бог не нашелся во тьме горнил —
"Славься, Господь" —
Ни земной, ни горный;
Жаль, что душа — отварной гарнир;
Жаль, что Господь — это дом игорный.
Сердце его — черноты галлон.
Он лишь придуман. Он пуст — и гол он,
И не таится за кругом он...
...Вдруг я упал.
Я расслышал гомон.
Бог — это люди, и много лет
Льется их песня, что свет нагонит.
Будда.
Погибшие.
Магомед.
Славься же, сердце его нагое.
Славься, Господь наш.
