Как под городом Шильдой соль в поле выросла и как шильдбюргеры пытались еe жать

Поле под Шильдой зазеленело, потом зацвело, и в конце концов то, что жители города принимали за соль, поспело и, по правде сказать, более всего походило на чертополох, крапиву, одним словом, на бурьян.
Вот однажды шильдбюргеры всем миром пошли в обход своего соляного поля: впереди городской голова, за ним советники, судьи, а потом уж и простой народ.

Обошли они поле с одной стороны, обошли с другой и рассудили, что пора за жатву приниматься.

И стали они кто серп точить, кто лошадей запрягать, кто телегу ладить, а кто и цепы готовить - надо ж было соль вымолачивать.

Однако, как только они приступили к жатве - тут же серпы побросали.

Соль-то оказалась до того остра и крепка, что обжигала руки до самых локтей.

Надо было бы надеть рукавицы, но шильдбюргеры побоялись, как бы их на смех не подняли,- на дворе ведь лето стояло!
Нашлись и умники, которые предложили соль косой косить, как траву на сено, но тут другой подсказал, что этого делать никак нельзя - колос осыплется.

Третьи же предложили: давайте соль пулями из аркебуз сбивать.

Но здесь вышла другая помеха: не нашлось среди жителей Шильды метких стрелков, со стороны же они приглашать не пожелали.

Боялись, как бы их секрет соль выращивать не похитили.

Так и пришлось им всю соль оставить неубранной.

И ежели до этой затеи в Шильде мало было соли, то теперь ее осталось совсем ничего: что они сами не съели, то, стало быть, посеяли.
Надо бы им высушить на печке прошлогодний снег и потом его вместо соли пользовать - он тоже крупчатый, да советчика под рукой не оказалось.
И никто из жителей Шильды не мог понять, почему соль так кусается.

То ли они неверный севооборот применили, то ли навоза переложили, а может статься, и не доложили
И поклялись они ухаживать за соляным полем еще лучше.
Я-то знал, что на том поле росла крапива, и шильдбюргеры, приняв ее за соль, здорово обстрекались, однако промолчал: как они шуты есть, так пусть шутами и остаются.

К тому же в шутовской моей головушке бродила и другая мысль: не любим мы-и шильдбюргеры тут не исключение,- чтобы наши ошибки нам в строку ставили или на нашу глупость указывали.

Известно, не дело ослу осла длинноухим ругать!