Пес не в себе, бросается под других,
Пытаясь хоть раз попасть на глаза прохожим.
В движениях его растерянных и простых
Читается страх, скользящий давно по коже.
И вроде есть теплое место, и кто-то ждет,
И голод не бьет ежедневно под дых, по лапам.
Но есть пустота и злобный чужой народ,
Который в светлых надеждах, что Бог вернет,
Кладёт свои деньги в чужие платки и шляпы.
Люди, которые брызгаются слюной,
На чистом своем пытаясь о чем-то спорить.
Как хорошо, что пес не настолько злой,
Чтобы понять и участие принять в раздоре.
Чужими дворами с трудом переждал февраль,
Метался все время, будто за ним погоня.
Теперь он устал, и, носом проткнув асфальт,
Упал, почти незаметный на сером фоне…
Проснулся под звуки закончившего дождя.
Слегка отряхнулся, и, молча, степенно бродит.
Лучше бы дальше спал. Один день. Три дня.
Но даже ко сну уже и не тянет вроде.
Тенистый проулок, привычное никого.
Пес, молча, бредет, глядя себе под ноги.
Еще один шаг. И вот он свет! Вот тепло!
Пес глянул на небо, и вот оно! Вот оно!
Нежное солнце вышло согреть дороги.
До ночи лежал в людном парке он на скамье.
Прохожие были ласковы будто в снах.
Он чувствовал город, радовался весне,
А ветер унес за собой отступивший страх.
Пес смотрит на небо в ночных тишине и тьме.
Пес смотрит на небо, и звезды - в его глазах.
