Ты идёшь по дороге из глины и кирпича
на забытый людьми и богами седой причал,
чтобы всё, что царапало сердце, перемолчать
под дыханье тумана и сбивчивый шепот моря.
Вместе с кровью тоска тебе впрыснула боль в виски,
плечи сгорблены в землю под тяжестью бед людских.
Холодит твои стопы песок из глубин морских —
и душа холодеет под гнётом чужого горя.
Ты ступаешь бесшумно, и крошатся кирпичи.
От горящего взгляда остался лишь блик свечи.
Всё, что прежде кричало — охрипло и впредь молчит,
лишь улыбка, как прежде, выходит чуть-чуть усталой.
Ты забрал всю печаль и несчастья, а дал — любви,
всё, что было разорвано — заново перевил.
Замешал новый мир на мечтах — и своей крови,
но и крови твоей оказалось для счастья мало.
Ты пытался помочь, — жаль, герои здесь не в чести, —
но кого бы ты спас? Самого бы тебя спасти!
Этот мир недостоин. Он грязен и нечестив,
он впустую сжигает твои киловатты света.
Отступись и забудь: растворятся князья в грязи,
каждый сам себе станет судьёй и себя казнит.
Здесь твой дар как проклятье, и сам ты как тот Сизиф —
и на плечи гранитною глыбой легла планета.
И, увидев тебя на причале — тебя, вблизи! —
по щекам жидкой солью скатилось: "Иже еси...
Ну за что ты нас любишь, Спустившийся-с-Небеси?" —
он к моей прикоснулся щеке и сказал: "За это".
