Время не лечит, а наживо вырезает. Я на тебя смотрю и тебя не знаю. То, кем мы были, и то, кем теперь мы стали, вряд ли исправишь, и здесь не поможет ложь.
Правда же в том, что долго пути шли мимо, что все менялось резко, необратимо, из нас с тобой — из двух сортов разной глины — хрупким кувшин выйдет: тронешь и разбьешь.
Я не пытаюсь с тобой начинать сначала: детская нежность выросла, одичала. И все, что прежде ласково привечала, чуждо теперь. Меня гладишь по волосам
и говоришь, что с судьбой бесполезно драться. Но эта девочка, умевшая лишь смеяться, ей ненадолго наивные будет двадцать. Ту, что грядет после, ты не захочешь сам.
