Струны не сорваны, скрипки не сломаны, просто ни ноты нет.
Длинная музыка выдохлась, кончилась тихими всхлипами флейт.
Сколько же было в ней долгих ночей и дней, слов и движений рук?
Как бы в такой тиши выпросить у души силы забыть тот звук?
Кто-то во мне живой просит меня - постой! просит не делать шаг.
Но тот, кто зажег закат, устало отводит взгляд, нечего тут решать.
Я лишь хочу спросить, как же мне с этим быть, как мне узнать о том,
Сколько идут они, люди с тоской внутри, прежде, чем строят дом?
Как бы в такой тиши выпросить у души не вспоминать тех нот?
И всё, что известно нам: каждый находит сам причины шагнуть вперед.
И если они сплелись с тоской перелетных птиц, то лучше уметь терпеть.
Железнодорожный стук - не лучший, но всё же звук. И я начинаю петь.
