Их двое, и один из них - в седле, под ним пока ещё хромая кляча по имени, сулящему удачу; второй плетётся рядом на осле.
Тот первый, долговязый дворянин, одет в стальные рыцарские латы, отвага - на лице его усатом, он с миром всем сражается один.
Другой - чревоугодье во плоти (камзол уже не сходится на брюхе), бывает он назойливее мухи, но сложно преданней слугу найти.
У рыцаря - копьё наперевес; к баталиям готов без промедленья, хоть нет врагов достойных, к сожаленью, средь прочих кабальеро здешних мест.
Наездники не первый день в пути... Осёл едва справляется с поклажей, а тот, кто на него верхом посажен, не в силах и пяти шагов пройти.
Лишь добрый Росинант привык всегда служить идальго родом из Ла-Манчи...
Левее - Дон Кихот, а справа - Санчо, без страха и упрёка господа.
Два всадника с поводьями в руке, чужды им и покой, и безмятежность, их ждут дорог пустынная безбрежность и крылья грозных мельниц вдалеке.
