там, во сне

Габриэль Вуд ложится около часу ночи

в слишком маленьком кресле, свернувшись калачиком, как младенец

она ничего не хочет. возомнив себя тамагочи, вспоминает о себе только между стирками старых тряпок и полотенец

ей снится Макс, вечно худой и двадцатилетний

на холодном пирсе, где зуб на зуб не попадал.

она смеётся сквозь сон "а здесь по прежнему чертов ветер..

почему тебе вечно двадцать, а мне снова шестьдесят два?"

очки Габриэль, кажется, тяжелее всего на свете

а волосы как перья больших белоснежных птиц

Макс живёт за тысячу километров от нее и у него есть дети

ему шестьдесят четыре, он носит красный галстук и серый джинс.

по ночам он сидит на кухне и чинит разную мелочевку:

старый магнитофон, наручные часы, купленные в Женеве.

Габриэль просыпается, отбрасывает длинную птичью челку

открывает форточку, курит и потихонечку тяжелеет

там, в восьмидесятых, на пирсе, у нее было лавандовое платье, худые ноги

ни семьи, ни кредитов, ни вечно больных суставов.

она только там и бывает неодинока

где стоит с ним в обнимку,

уснув за вязанием странной

не подходящей ни по размеру, ни по фигуре блузки

когда свет окончательно становится желт и беден.

Макс встречает ее, уснув на рекламе клубничных мюсли.

она снится ему красивой, двадцатилетней.