Среди тысячи слов, означающих только боль — ты их все наизусть знаешь, выучил до единого — лишь одно походило звучанием на «любовь», больше слов тебе было прочих необходимо.
Жизнь легко отучила верить чужим словам, научила вертеть ими, скользкими да послушными. Объяснила, что ворохи ласковых нежных фраз, как капкан, тебя ловят, словно цепями, душат.
И подлее их всех, злее, чем острие меча, между жаром и жаждой, жадностью или жалостью продолжает звенеть —
и будет всегда звенеть —
по
жа
луй
ста.
