он приходит не вовремя, значит ему всё равно.
или, может, стоит, выжидая, за каждою подворотней,
чтоб поддеть носком, проходя, когда ты в говно,
чтоб спросить, ухмыляясь: ну что, чувак, не сегодня?
он ломает грудину, да так, что разносится треск.
будит пьяных соседей в протухших клетках общаги.
ты просил опрометчиво света, но этот блеск
мелким крошевом снега в слепые глаза осядет.
он, похоже, маньяк, с циркулярной пилой на весу,
что кромсает на кружево детские тонкие руки,
или сам, как младенец, брошенный мамкой в лесу,
отрывающий лапки жукам и крылья стрекозам со скуки.
он приходит как Санта разряженный в новый год,
только ты, как обычно, не в списке его любимцев.
этот праздник не твой, да и мир, похоже, не тот.
ложка дёгтя, в коробке с лего — брачок, некондиция.
ты, конечно, уверен, что жизнь — закольцованный в вечность геймплей.
и что каждая дверь в этом доме — портал вездесущего ада.
ты один это видишь — что миллиарды безликих людей
пророисованы явно наспех, бездарно, косо и слабо.
ты, конечно, уверен, что можешь вызвать его на бой.
по ночам кричишь в его небо, вбивая костяшки в стенку.
ты давно всё понял. ты знаешь, кто он такой.
все его имена и никнеймы, пароли, явки, расценки.
растекается грязью слез по стеклу декабрь.
ты ошибся в одном — в этом мире ты не один,
вас уйма.
и на месте его ты рождаться бы здесь не стал.
может, был бы и прав.
но вот Он пошёл — и за каждого умер.
