Там, где ельник раскинулся (иглы - свинец и сталь),
где живящих и мертвых источников пуповина,
днем скрывается солнце за пляской вороньих стай,
ночью небо светлеет от призрачных стай совиных.
Там идет человек, не торопится, на виду,
за спиной оставляя деревни, сады, овины.
И несет человек два пера - и свою беду:
пусть берут ее птицы, и делят на половины.
Сотни глаз, не мигая, за ними следят с ветвей,
те шевелят иголками, шепчут - и пахнет жжёным...
Отвечает сова: мне хватает беды своей,
вторит ворон: не надо и мне ничего чужого.
Глянь на небо - созвездия кружатся; танец вех,
человеческих и не только, в бескрайней зале...
Перекрась-ка невзгоды в какой-нибудь новый цвет,
а не выйдет - на птах не пеняй, что могли, сказали.
Ночь заходит повсюду, сколь двери ни запирай,
пашет сны для посева безмолвный трудяга-пахарь.
Там, где кости белеют - колышутся два пера,
то ли тлена чернее,
то ли белее праха.
