От «Калужской» до дома идти где-то минут пятнадцать,
Там есть один человек, с красными от слез глазами.
Я любил его иногда, как выражался Бродский, помацать,
Мы вообще тогда были молоды годами.
И все это такое больное воспоминание,
Что лучше взять водки у метро и выпить ее побыстрее.
Я тогда наконец-то прихожу в сознание,
И понимаю, что с тех пор все-таки стал старее.
Да, этот *баный дом со стоянкой напротив,
Там еще три ларька стоят с пивом и сигаретами.
Да, я помню, что ее любил очень-очень, вроде,
Но лишь тогда, когда мы были совсем раздетыми.
Но ведь, впрочем, так любят все русские люди,
И даже инопланетяне из стихов Родионова.
Всем просто хочется немного счастья на известном блюде,
Но только не пойму, зачем все п*здят, что это их Родина.
И, в общем, как вы понимаете, мы там времени даром не теряли,
Хотя и разрушался постепенно мой мозг.
Это был такой своеобразный спектакль, где все друг друга *бали,
И я постепенно умирал под злое пение словесных розг.
В общем, хорошо, что оттуда было до метро так близко,
Правда, посреди ночи там часто встречались гости из будущего,
Внутри человеческого организма, а точнее – у женщины, склизко,
Но зато так приятно быть умней предыдущего.
