Горьким дымом отнюдь не впервой
наотмАшь разрушает легенды,
наплевав на тошнотные бренды -
хоть и анти-, но все же герой
разрывает чужие портреты.
И, в вине не найдя оправданья,
над слепою судьбою шутя,
пишет текст своего Бытия
(что останется все ж без вниманья)
от апостола, жившего зря...
И по грани ползет на закланье,
возгордившийся смертью на коже.
Но давно на себя не похожий,
словно душу забыл в Зазеркалье
под ногами безмолвных прохожих.
Не теряет пронзительный взгляд
потерявший и мысли, и тело.
Да и голос все так же умело
отнимает покой у ребят,
бестолковейших в общем и целом.
Засыпаясь по горло золой,
не пойдет все равно на поклон -
и без этого сыт Вавилон!
К сожаленью, знаком с Сатаной -
он давно уже вхож в пантеон
порожденных грехами богов.
Черный ветер приносит зарю,
чтобы их накормить, к алтарю,
украшает кольцом из венков
и скрывается (мол, не смотрю).
Только сросшийся с этой зарей
каждой клеткой своих жалких снов
и охапкой незрелых стихов
был пусть анти-, но все же Герой!
Без улыбки, без слез. И без слов...
