Ему хотелось есть и спать
Он возвращался с фестиваля.
"Нафестивалился опять!"
Кричала в спину тетя Валя
А он, лишь только в дом вошел,
Стал резать вены и одежду,
И повторять: "Все хорошо,
Еще все может быть как прежде.
Стихи все в печку!!! Нет стихам!!!
И песням нет!!! Все бесполезно..
Я думал воздвигаю храм..
Но нет, открыл я двери бездне
Голодных глаз.. и нет прощенья
За опрометчивый поступок"..
Без сил упал он на колени
Дрожа и в кровь кусая губы..
....
Порвалось небо.. и с дождем
Ступил на землю Он устало
И свита вся была при нем -
Предвестники конца начала..
....
Она спешила как всегда,
Он должен был уже вернуться,
А с неба падала вода,
И обнимала плечи грустью..
Ей нетерпелось рассказать
Ему о снах, и прижимая
К груди любимую тетрадь -
Его тетрадь, она бежала
Сквозь дождь, сквозь непогоду в дом,
Где ждали он, портвейн и книги,
В которых только с ней вдвоем
Он мог вершины слов достигнуть..
Но странной теменью в окне
Закралась в душу ей тревога.
Ее отбросило к стене
То, что увидела с порога:
Бумаги, кровь.. бумаги, кровь..
Куда ни глянь, куда ни думай.
И в сон она вернулась вновь,
Ее терзавшай в полнолунье,
Предсказывавший катастрофу.
Ведь там, во тьме среди бумаг,
Как крест стоявший на Голгофе,
Лежал его остывший прах.
"Нет, не уйдешь", лишь прошептала
Свои последние слова.
Зажгла огонь, его обняла
И их закончилась глава...
....
И город полыхал грозою,
Стонала ночь что было сил.
К Нему явились сразу двое
И лунный свет их уносил..
