Большущая труба валялась на дворе, и мы на неё с Вовкой сели.
Мы посидели на этой трубе, а потом я сказал:
– Давай-ка в трубу полезем.
В один конец влезем, а выйдем с другого.
Кто быстрей вылезет.
Вовка сказал:
– А вдруг мы там задохнёмся.
– В трубе два окошка, сказал я, как в комнате.
Ты же в комнате дышишь?
Вовка сказал:
– Какая же это комната.
Раз это труба. – Он всегда спорит.
Я полез первым, а Вовка считал.
Он досчитал до тринадцати, когда я вылез.
– А ну-ка я, – сказал Вовка.
Он полез в трубу, а я считал.
Я досчитал до шестнадцати.
– Ты быстро считаешь, – сказал он, – а ну-ка ещё!
И он снова полез в трубу.
Я сосчитал до пятнадцати.
– Совсем там не душно, – сказал он, – там очень прохладно.
Потом к нам подошёл Петька Ящиков.
– А мы, – говорю, – в трубу лазаем!
Я на счёте тринадцать вылез, а он на пятнадцати.
– А ну-ка я, – сказал Петя.
И он тоже полез в трубу.
Он вылез на восемнадцати.
Мы стали смеяться.
Он снова полез.
Вылез он очень потный.
– Ну как? – спросил он.
– Извини, – сказал я, – мы сейчас не считали.
– Что же, значит, я даром полз?
Он обиделся, но полез снова.
Я сосчитал до шестнадцати.
– Ну вот, – сказал он, – постепенно получится! – И он снова полез в трубу.
В этот раз он там долго полз.
Чуть не до двадцати.
Он разозлился, хотел опять лезть, но я сказал:
– Дай другим полезть, – оттолкнул его и полез сам.
Я набил себе шишку и долго полз.
Мне было очень больно.
Я вылез на счёте тридцать.
– Мы думали, что ты пропал, – сказал Петя.
Потом полез Вовка.
Я уже до сорока сосчитал, а он всё не вылезает.
Гляжу в трубу – там темно.
И другого конца не видно.
Вдруг он вылезает.
С того конца, в который влез.
Но вылез он головой вперёд.
А не ногами.
Вот что нас удивило!
– Ух, – говорит Вовка, – чуть не застрял Как это ты повернулся там?
– С трудом, – говорит Вовка, – чуть не застрял.
Мы здорово удивились!
Тут подошёл Мишка Меньшиков.
– Чем вы тут, – говорит, – занимаетесь?
– Да вот, – говорю, – в трубу лазаем.
Хочешь полезть?
– Нет, – говорит, – не хочу.
Зачем мне туда лазать?
– А мы, – говорю, – туда лазаем.
– Это видно, – он говорит.
– Чего видно?
– Что вы туда лазали.
Глядим мы друг на друга.
И вправду видно.
Мы все как есть в красной ржавчине.
Все как будто заржавели.
Просто жуть!
– Ну, я пошёл, – говорит Мишка Меньшиков.
И он пошёл.
А мы больше в трубу не полезли.
Хотя мы уже все были ржавые.
Нам всё равно уже было.
Лезть можно было.
Но мы всё равно не полезли.
