I. Ей снова Джим поёт уныло про то, что summer′s almost gone. Она уже почти забыла, чем кончился её роман из эсэмэсок, писем в мыло, звонков и очень редких встреч (пришла, разделась и помылась, а раз помылась – надо лечь). Она не помнит ахи, вздохи и комплименты при луне – и ей, заплаканной дурёхе, теперь хреновее вдвойне. Она испытывает жалость к нему – романтик, мол, поэт… Она стихи писать пыталась на сайте графоманов.нет. Ей, право, было не до лавров ещё одной Гертруды Стайн – она хотела быть на равных и видеть, что он здесь, online. Пусть он устраивал дебоши, кутил, гулял, как в марте кот, она-то знает – он хороший.
Вот только замуж не зовёт.
II. А он врубает Фрэнка Заппу и тащит выпивку в постель. Он точно знает – тихой сапой пройдёт и эта канитель – она его, конечно, бросит, на горло песне наступив. Он наливает, шепчет: «Прозит…», клянёт себя за рецидив болезни большинства поэтов, художников и иже… Тут ему приходит мысль, что где-то его и в пьяном виде ждут... а выпить нечего, о боже, казалось – только пригубил, и он теперь как Гамлет должен решить: two beers, or not two beers… Орёл и решка, чёт и нечет, сегодня заигрался, но он сам себе опять прошепчет: «Спиваться, право, не грешно…» Конечно, всё в душе прогнило. Включив компьютер, сквозь туман он пишет: «...Джим поёт уныло про то, что summer′s almost gone…»
