Мелькают в тенях белые лица — это сёстры мои, мои сёстры-птицы. Не певчие — хищные, не сводные — кровные. Моя родня, но я им не ровня. Прячутся по лесам, рыщут средь тумана, ищут крови тёплой, ищут крови пряной.
Когти будто из стали, зубки — стеклянные сколы. Тот, кто встретит их стаю, не успеет сказать и слова, не вернётся к своим дорогим, не зажжёт уже очага...
Я не знаю рецептов других, только крепко сжимать в руках твои руки с когтями птичьими, только гладить поникшие плечи, делать вид, что мне всё привычно, что мы справимся — время лечит, вытирать с твоих губок алое, а потом лишь беззвучно молиться. Я устала, я так устала, я сама скоро стану птицей.
Ты ночами кричишь, сестричка, перья чёрные рвут твою кожу. Я смотрю в глаза твои птичьи, я сжимаю в ладони свой ножик… Только мне не ступить навстречу, сердце льдом застывает в груди. Мне помочь тебе, милая, нечем, и за это меня прости.
Мелькают в тенях белые лица — это сёстры мои, мои сёстры-птицы. Не певчие — хищные, не сводные — кровные. Не помнят дома, меня не помнят. Рыщут средь тумана, прячутся по лесам.
Где бы я ни пряталась — я слышу их голоса.
