Расширяем Вселенную – что-то в ней стало тесно –
Вот мой новый мир, о боже, я уже в нем,
Браво, Танго, Чарли, иду на посадку, прием, прием,
Где Земля, вашу мать, верните Землю на место!
…Насчет Майка предупреждали сто раз подряд:
«Никогда», говорят, «с такими не связывайтесь», говорят.
Он в игре давно, привык оценивать риски,
Все, что надо ему для любви, хранит в бардачке.
Оскар, Виктор и Чарли пьют виски.
Ромео с Джульеттой целуются на пятачке.
…Если вся твоя жизнь – пятый сорт и с пометкой «брак»,
Если ты упал на ровном месте, дурак,
Это я в ответе за шаг, который ты выбрал.
Я ведь создал героев, а значит, с меня и спрос,
Это я так решил, что липнут пряди волос
К одному виску, второй – синевато выбрит.
Это, значит, Майк, зажравшийся сердцеед.
Он король всех драм – просите бесплатный билет.
Сам не тянет худой руки ни к даме (семнадцати лет),
Ни к бокалу аперитива.
А Ромео подругу на автостоянку ведет
И танцует с ней танго, нет, не танго, фокстрот,
Заставляя свистеть, орать, улюлюкать народ.
Он – заводится, ей – противно.
И вот этот самый Майк, воплощенье греха,
Вдруг находит, что итальяночка неплоха,
И от скуки делает шаг.
И другой.
И в бездну.
Что за глупый фарс, замешанный на крови?
Слушай, друг, отмотай назад. Оживай. Живи.
Бесполезно.
Я полночи не спал. Я работал без выходных.
Я люблю людей, но не знаю их позывных.
Мне не выйти из круга,
За которым тюрьма, за которой тюрьма, и за ней – тюрьма,
Знаешь, я не хотел, чтоб мои герои сошли с ума
И стреляли друг в друга.
Без меня мой мир – раскраска в руках слепца.
Без меня сдерут и маску с лица, и лицо с лица.
И живой теплокровный друг станет мелким багом.
Значит, я им должен. Бессмысленно отрицать.
Должен быть и отцом и мамой. Творцом и магом.
Терпеливо выслушать тех, кто попал в беду,
И сварить им изо всего, что на кухне найду,
Зелье в десять раз против прежнего приворотней.
…Оскар, Виктор и Чарли целуются в подворотне.
