Край, откуда больше не прилетают вести
Тащимся этой дорогой безумно долго.
Наши грузовики выкрашены жёлтым.
Холмы вокруг круглы и покаты.
Руины вдоль дороги покрыты мхом.
Дворцы необычайно красивы.
Остатки фресок сохранились на стенах.
Все мы знаем, что дальше нельзя,
и всё же едем, радуемся непонятно чему.
Всё чаще видим охрану
на вершинах холмов.
Всё громче ропот,
что мы безоружны,
надо об этом немедленно сообщить.
Кому? На всех волнах радиостанция
ловит исключительно
лёгкую музыку.
Крайне сомнительное путешествие
Торопят: залезайте быстрее.
Эта подводная лодка подозрительно тряская,
как наполовину сдувшийся резиновый круг.
Темно, берег скользкий, а в ящиках гранаты.
У люка лишняя толчея.
Будто ждём чего-то. Нет,
всё-таки влезаем. Внутри всё мягкое,
как внутри дыни или, вернее,
телячьей печёнки;
колышется, пульсирует.
Запрещено двигаться,
разговаривать, курить.
При посадке у нас изъяли даже карманные ножи.
Отплываем. Порядок. Лишь молодой офицер
тревожно, почти с отчаяньем,
опускает глаза на мои тяжёлые
подбитые гвоздями сапоги.
Зловещая ошибка
Это какое-то кино.
Да, точно какое-то кино,
иначе как ещё собрать
столько блондинок,
такие красивые пейзажи
и множество убийств?
Но что я делаю в нём,
как зритель
стал участником,
героем, которого преследуют,
который должен
в конце
умереть?
Опасное представление
В огромном мраморном здании
(наверняка, музей)
перебегаю из зала в зал.
У меня (скорее, городской океанариум)
в руках большая морская черепаха,
шевелящая ластами.
Возможно, я приглашён на симпозиум?
Тогда, где мой бейдж?
У меня забирают черепаху, это недоразумение.
На распорядителе скафандр,
его жесты бессмысленны. Меня влекут,
обыскивают, раздевают.
Голый, я прорываюсь сквозь толпу.
Выбегаю на берег моря, оглядываюсь:
золотыми буквами (в греческом стиле, естественно)
по фронтону тянется надпись: ТЕАТР.
Выходит, я участвовал в перформансе.
Но почему не возвращают документы
и высылают меня из страны?
Неприятности с потерянными документами
Абсолютно голый
вхожу
в зал для совещаний
на обсуждение ближайших сроков
объявления войны Аргентине.
Объясняю,
что не здешний,
потерял багаж,
нет никаких документов,
гостиница рухнула,
у меня украли
весь гардероб.
Слышу,
как председателю
в генеральской форме
коротко переводят,
что наверняка
я – аргентинец.
Утреннее вторжение
Забавные толстые самолёты,
управляемые проходимцами в пижамах,
кружат над лужайками,
на которых навалены
разноцветные –
белые и красные – цилиндры.
Снизу по самолётам стреляют
из мягкого оружия,
а они сбрасывают
большие гладкие яйца,
из которых вылупляются
маленькие зелёные,
маленькие-премаленькие,
зелёные-презелёные
кузнечики.
(Экстренная новость:
создатели мультфильма
приглашены для объяснений
в главный подземный бункер
штаба округа).
Ошибки в защите
По вибрации стёкол
понимаю: идут
военные машины,
на них сидят солдаты,
скрестив ноги.
Тут же просыпаюсь
и кричу:
Пулемёты к окнам!
Мимо меня
толстые неуклюжие солдаты
тянут по скользкому полу
шкаф, полный
хрустальной посуды.
Потеря бдительности
Десантники в тяжёлых сапогах
опускаются
на безукоризненно ухоженные
тенистые корты.
Газоны вокруг совершенно вытоптаны.
Но к чему беспокойство?
Создана соответствующая комиссия,
приняты меры для сохранения порядка,
выработаны предельно точные инструкции.
Всё бы хорошо,
не будь парашютистов так много:
в небе белым-бело, словно идёт снег.
Очевидно, что это не спортивное мероприятие,
не товарищеский матч.
Но кто первым поднимет тревогу?
Временное убежище
Мне говорят: тут безопасно.
Сидим среди руин,
на костре кипятится чай.
Матери кормят грудью детей.
Никакой опасности больше нет.
Самолёты нас не найдут.
Слышатся любовные перешёптывания,
шорох скидываемой одежды.
И только я знаю:
за насыпью, прямо здесь, рядом,
остановились
ищущие нас длинноволосые всадники
в овчинах, с тяжёлыми мечами,
но у меня
не хватит храбрости произнести это.
Шпионаж
Какое-то жирное животное –
вроде угря, но с лапами.
Возможно, опасное.
Лежит на мраморном полу рядом с лужей воды.
Никто его не видит,
хотя мимо проходят люди.
Прибегает женщина,
под шубой у неё ничего нет,
и подхватывает его.
Встаёт возле памятника
гигантскому яйцу,
тянет зелёный ликёр
и кормит животное грудью.
Я попытался сделать вид,
что ни при чём,
но все продолжают смотреть
на меховую перчатку
на моей левой руке.
Запретная зона
Идём туда, куда ходить запрещено.
Нам грозят страшные наказания.
Даже не представить, какие.
Бежим по пустым дворам,
через заброшенные стройплощадки,
дальше мимо домов,
от которых оставлены только фасады,
за ними макеты мебели и домашней утвари.
Пересекаем железнодорожные пути.
Один из нас падает,
воет сирена, бесконечно долго
осыпается щебень.
Выходя из темноты, смеются охранники.
Смеёмся и мы,
не предполагая, что с нами будет.
Нерешительность
В сумерках на морском берегу
веселятся женщины и дети. Старики
поднимают вино. Похоже на
семейный праздник,
на воскресный пикник.
Со стороны моря, от чёрных скал,
приходит красная лодка.
К ней тащат одну из красивых женщин,
она, похоже, против.
Дети на песке плачут.
Должен ли я вмешаться?
Я мог бы выдать
этим парням из лодки
два-три подзатыльника
и прогнать их.
Я не знаю обычаев страны
и стою в нерешительности.
А что, если я вмешаюсь
в событие, о котором
тысячелетия будут говорить
все книги по мифологии?
Далёкий остров
В заброшенных укрытиях для подводных лодок
спят блондинки.
По вечерам
они выходят на охоту, не страшась вертолётов.
В полнолуние
спускаются к радиолокационной станции
и развешивают на антеннах
мёртвых летучих мышей.
Видели, как они скользят по гладким скалам,
вымазавшись в рыбьей икре.
Они опасны? Нет, но тем не менее
прошу освободить меня от занимаемой должности
директора заповедника на данном острове.
Случай в тропиках
Пережёвывая лиловые молнии,
тигр идёт сквозь шуршащие камыши,
окружающие
Прозрачную палату.
Внутри
голые бабы
играют в стеклянные шарики
в Зеркальном зале.
Тигр – это тигр,
голые бабы – это голые бабы,
только в стеклянных шариках
есть смысл.
Я должен попасть внутрь,
прежде чем я его забуду.
Мне мешает, что тигр где-то близко.
Если я не перестану думать о нём,
смысл окончательно ускользнёт от меня.
Тайный ход
Коротконогие
кровожадные индейцы
охотятся за нами.
Мы не послушались совета
добытчика алмазов
и заблудились в прелых джунглях
Мату-Гросу. Нас всё меньше.
За нами охотятся из засад,
разбрасывают приманки,
бесшумно нападают в сумерках.
Хорошо,
что есть одному мне известный фикус.
Через тайный ход под его корнями
(я там играл в детстве)
можно выйти к дому моего деда
в самом центре Скопье.
Ночная сумятица
На плоской крыше снежно-белого дома
лунной ночью
спасают охромевшую лошадь.
Несут длинные лестницы,
канаты,
шкивы,
крюки
и одно большое зеркало.
У руководителя на голове
необычайно красивый
пожарный шлем.
Суета в заставленных бочками дворах.
Женщины путаются в подолах ночных сорочек.
Хозяин лошади обнаружен мёртвым
в подвале.
Естественно, во всём обвинят меня.
Неудачное совпадение
В кабинке за ширмой происходит нечто странное.
Там говорят на каком-то диком наречии,
часто переходят на крик.
Что я делаю здесь, в турецких банях?
Две красивые девушки гладят меня по одежде.
Я встаю,
открываю дверь
и выхожу в зал, полный стрелков,
умащающих жиром
свои луки.
Одет я легко,
как
Святой Себастьян.
Испорченное торжество
Во время торжественного открытия
нового музея тишины
все служители
держат палец у губ.
Гости натягивают поверх обуви
фланелевые тапочки.
Нельзя разговаривать,
нельзя производить шум,
должна царить абсолютная тишина.
Ну и как быть мне
с полными карманами мелочи,
колокольчиков и бубенчиков?
Что же делать?
Идёт волна.
Мы стоим на берегу: какой-то пляж,
дело к вечеру,
но зонтики от солнца ещё раскрыты.
Вокруг шепчутся, что случится страшное,
что последствия будут самые серьёзные.
Может мы можем что-нибудь сделать?
Нет, всё предрешено.
Было столько волн,
погибло столько героев.
Волна придёт. Но к тому времени
все мы разойдёмся
строить бастионы из песка
детскими совочками и ведёрками.
Событие с непредсказуемыми последствиями
Огромное (пластиковое?) яйцо
выпало из грузовика,
на бешенной скорости просвистевшего
горным серпантином. Я один
сижу рядом с яйцом:
целёхонькое, ни трещины.
Придерживаю, чтобы не покатилось вниз,
чтобы не увели его пастухи.
И не заметил,
когда окрестности оцепил спецназ.
Из вертолёта выходят мрачные
военные и полицейские.
Спрашивают: «Есть ли у вас
завизированное разрешение
на новое начало мира?»
Похоже я влип
в то, что вырвалось слишком далеко
за пределы моей компетенции.
(с) Влада Урошевич
(с) перевод с македонского Сергея Ивкина
