Словно фальшивая тушь,
Вкруг растекается глушь.
Глушь утопает в висках,
Сушь шелестит на губах.
Тщетность плетёт пелену,
Сердце лелеет в плену.
Тихо сочится из стен
Неосязаемый тлен.
Это не страх и не боль.
Это – щемящая роль:
Внешне – смеются уста,
А на душе – пустота.
Скорбь бессловесно саднит.
Терпкая горечь обид
Исподволь гасит мой взгляд.
Неиссякаемый яд.
Что, в заурядности честь?
Что ж, я такая как есть.
Я хочу жить, верить, сметь!
Я… И опять онеметь.
Глухость… За что? Почему?
Непостижимо уму.
Крик умирает в ночи.
Глушь сладко шепчет: «Молчи».
Здесь омрачается свет.
Здесь понимания нет.
И из издрогшей руки
Грустно летят лепестки.
Сад изваяний застыл
Там, где кончается смысл.
Там, где бездушие душ,
Сонно сгущается глушь.
Маску скорей уничтожь!
Видишь – уснула вся ложь.
Горе полночной тиши
Молвию слёз опиши.
Пусть и слова исказишь:
Скажешь, что «глушь» – это тишь.
Чёрствые правила – чушь.
Это не тишь, это – ГЛУШЬ.
