отделение патологии.
иззябшие, голоногие.
на стенах запреты — нельзя-нельзя, приказ министерства пятнадцать бис, всяк заходящий боись-боись.
усталая врач говорит:
сальпингит, тонус, опять лейкоциты повышены, я бы вас всех из больницы вышибла,
старородящие доходяги, кто же вас стерпит, Господь всеблагий.
в ночнушках порванных, бесстыдно распахнутых, дыша контрабандным табачным запахом,
соседки стращают новеньких чисткой без обезболивания:
рогатое кресло ледяные-рукояти
из кабинета глядит внимательно.
кто каши не ест, молока не пьёт, того ночью сестра увезёт-увезёт,
с каталки скинет, давай не стони, а с мужем не больно спать?
это тебе, дорогая, не спа,
это карательная гинекология.
ну не сохранили, не боги мы.
санитарочка Вера над шваброй бормочет: ииих
женская доля тяжкая, терпите, мои хорошие.
расходятся после выписки палаточные попутчицы.
кому — за-вторым-приходите, кому — другой-раз-получится.
кто — с выписной парадной,
кто — с черного входа украдкой.
и шепчешь, и шепчешь: прости. прости.
не всем семенам дано прорасти,
пусть время на мукомольне
размелет в пылинки зёрна,
отмолит сорокоустом.
но, Боже мой, как же больно.
но, Боже мой, как же пусто.
