Собрался как-то горожанин Муса навестить в деревне своих родственников.
Вышел он из города и отправился по проселочной дороге в горы.
Светило солнце, благоухали цветы, щебетали птички, и настроение у Мусы было хорошее.
Он шел и громко пел.
Вскоре дорога стала круто подниматься по склону горы, покрытому высокими деревьями.
Сосны и ели росли здесь так плотно, что несмотря на солнечный день в чаще стоял сумрак.
Муса огляделся.
Вокруг никого, ни людей, ни жилья человеческого.
Дорога узкая, вьется между деревьями.
Замолкли птицы.
Муса тоже перестал петь, идет тихо, боится, а чего боится, сам не знает.
Дорога поднимается в гору, а Муса все озирается по сторонам: может, появится кто-нибудь, человек или птица.
Но никого нет, только ветер гудит в вышине и тихо раскачивает верхушки деревьев.
Жутко стало Мусе.
Он прошел еще немного и вдруг пустился бежать со всех ног.
Бежит, задыхается, боится назад оглянуться.
Выбежал наконец Муса на поляну, остановился и смотрит: сияет день, светит солнце, в траве пестреют цветы, над ними порхают бабочки.
А Муса никак в себя не придет, руки и ноги от страха трясутся.
В это время выходит на поляну крестьянин.
Видит, стоит человек, бледный, весь дрожит, никак отдышаться не может, словно только что вырвался из рук злодея.
Крестьянин и спрашивает:
— Что с тобой, друг, скажи?
Какая с тобой беда приключилась?
— Да что и говорить, милый человек!
Никак в себя не приду.
Какого страху натерпелся!
Как мне удалось спастись, не пойму… Я сегодня все равно что заново на белый свет родился…
— Ну, ладно, ладно, все уже позади.
Теперь соберись с мыслями и расскажи толком, кого ты испугался?
— Ах, милый человек, да разве про это расскажешь?
Разве такие слова найдешь?
Это пережить надо!
Как вспомню, от какой опасности ушел, сердце разрывается… Весь дрожу, видишь?
— Да ты не дрожи, а говори по порядку: что ты видел, что слышал?
— Видел и слышал такое, от чего до сих пор мурашки по телу бегают.
Ведь я чуть не погиб!
Чуть дикие звери меня не заели!
И тогда даже мои родные, жена и дети не узнали бы, как я умер и где моя могилка… — Муса всхлипнул, так он был огорчен и испуган. — А уж пользы от меня и вовсе никакой людям не было б, угас бы, как светильник без масла…
— Да ты скажи, наконец, кто за тобой гнался, какой зверь?
— Как?
Ты до сих пор не понимаешь, кто за мной гнался?
Я ж тебе говорю: иду по лесу один-одинешенек, вокруг ни души, темно, мрачно, и птицы замолкли.
Потом что-то зашуршало, захрустело, потом как завоет, заревет на весь лес!
Я назад оборачиваюсь — огромная стая волков, видимо-невидимо.
Сто волков за мной гонятся, злые-презлые!
А уж огромные какие!
Один вообще был ростом с медведя…
— Да что ты придумал?
Где это видано, чтобы в наших краях завелась стая в сто волков?
Мне думается, дружок, обманулся ты.
У страха глаза велики.
— Я обманулся!
Как я мог обмануться?
Это была огромная стая!
Ну сто не сто, а уж пятьдесят точно.
Как я от них убежал?..
— Вот уж не поверю, приятель.
Мы через этот лес каждый день в город ходим.
Пятьдесят волков!
Ты только людям об этом не рассказывай, а то засмеют.
— Как ты можешь мне не верить?
Ну ладно, не пятьдесят, а двадцать пять.
Что хочешь, а я буду твердо стоять на своем — двадцать пять!
— Двадцать пять?
Я, приятель, тут рядом в деревне вырос, лес исходил вдоль и поперек, дрова здесь рубил, овец пас.
Мои деды и прадеды здесь жили, но никто не слышал, чтобы в лесу водились стаи в двадцать пять волков!
Подумай лучше, может, тебе все это почудилось?
— Почудилось?!
Как ты можешь так говорить?
Неужели ты считаешь, что там и дюжины волков не было?
— Конечно, не было.
— А один-то хоть был?
— Не думаю.
— Не знаю, что тебе на это сказать… Я только помню, лес вокруг как зашумит, как затрещит, а кто это был, сам не пойму…
Мало-помалу храбрый Муса пришел в себя, успокоился.
Они уселись с крестьянином на камушек, поговорили, выкурили по трубке, потом распрощались и разошлись каждый в свою сторону.
