Это случилось много-много лет назад.
Жил тогда в городе Ниигата, что в провинции Эгисэнь, один молодой человек по имени Нагао Чосэй.
Отец его был очень известным врачевателем.
По семейной традиции, это занятие, требующее долгого обучения, переходило от отца к сыну в течение многих поколений.
Как-то раз, когда Нагао исполнилось десять лет, к ним в дом приехал погостить богатый друг отца со своими домочадцами, прислугой и телохранителями.
Когда же через несколько дней прибывшие покинули гостеприимных хозяев,
Нагао узнал, что он обручен с
Тэй, шестилетней дочерью гостя.
А еще он узнал, что обе семьи заключили договор, по которому свадьба должна состояться сразу же по окончании обучения Нагао.
Однако лишь карма предопределяет судьбу человека.
Ибо здоровье
Тэй оказалось слабым и к пятнадцати годам болезнь легких привела ее на порог смерти.
И вот настал день, когда послали за Нагао с тем, чтобы он успел сказать последнее 'прости' своей невесте.
Войдя в дом, юноша почувствовал запах воскуряемых благовоний.
Синий дым от них причудливо обвивался вокруг светло-коричневых брусьев каркаса помещений, ленивыми лентами проникал сквозь щели в циновках, закрывающих проходы между комнатами, переплетался, клубясь, за силуэтами молчаливо проходящих слуг.
В комнате больной он опустился на колени около ее ложа.
Послышался голос:
—
Сан, мой жених!
Мы были обещаны друг другу еще со времени нашего детства.
А в конце этого года мы должны были пожениться.
И вот я должна умереть.
Боги знают, что действительно для нас лучше.
Подумай, если бы я смогла прожить еще несколько лет, то тем самым я бы только принесла беспокойство и горе окружающим.
С моим слабым болезненным телом я бы не смогла быть тебе хорошей женой.
Поэтому, я думаю, это было бы эгоизмом продолжать хотеть жить, пусть даже ради тебя.
Сама я уже смирилась с тем, что скоро умру, но я хочу, чтобы и ты пообещал мне сейчас, что не будешь слишком горевать когда я уйду.
Да, я очень скоро уйду, но хочу тебя утешить тем, что, как мне кажется, мы встретимся снова.
— Конечно, мы встретимся снова, — эхом повторил Нагао, — и в той Совершенной Стране не будет боли расставаний.
— Нет, ты не прав, — мягко возразила
Тэй, — я имею в виду вовсе не Совершенную Страну.
Я почему то уверена, что нам суждено встретиться снова здесь, в этом мире… Несмотря на то, что завтра меня похоронят…
Нагао ошеломленно смотрел на нее, не в силах собраться с мыслями.
В ответ на свое удивление он увидел слабую улыбку на ее милом лице.
Своим тихим, прерывающимся, почти призрачным голосом
Тэй продолжала:
— Да, я имею в виду, что в этом мире, в этой настоящей твоей собственной жизни,
Сан… Если только ты действительно очень захочешь этого.
И еще, для того чтобы это произошло, я должна снова родиться девочкой.
Потом вырасти… Поэтому тебе придется ждать… Пятнадцать ‑ шестнадцать лет… Это действительно долгий срок… Но, мой суженый, тебе ведь сейчас только девятнадцать…
Скорее для того, чтобы утешить девушку в последние минуты ее жизни, чем говоря искренне,
Нагао ответил нежно:
— Ждать тебя, моя невеста, — это сладкий долг и счастливая обязанность.
Ведь мы обещаны друг другу.
И это обязательство действует на протяжении семи существований.
— Я вижу, ты сомневаешься? — спросила
Тэй, вглядываясь в его лицо.
— Моя единственная, — ответил он, — если я и сомневаюсь, то только в том, что я смогу узнать тебя в другом обличий и под другим именем.
Известна ли тебе какая-нибудь примета или знак, о которых ты можешь сообщить мне сейчас?
— Этого я не знаю, — ответила она. — Только боги и сам Будда могут ведать, как и где мы встретимся.
Но я уверена, — очень, очень, очень уверена, что если ты не будешь против того, чтобы принять меня вновь, я смогу вернуться к тебе.
Запомни эти мои слова: я смогу вернуться к…
Она вдруг умолкла.
Ее глаза закрылись.
Тэй была мертва.
Нагао искренне, нежно любил
Тэй.
Горе его не было притворным.
Лучшие мастера каллиграфии по его заказу сделали поминальную табличку, на которой было начертано ее Цокумиё.
Этот поступок нарушал буддийские традиции, но Нагао поверил словам
Тэй и не хотел привыкать к мысли, что потерял ее навсегда.
Он поставил поминальную табличку в своем буцудане и каждый день молился и воскурял благовония перед ней.
Нагао много думал о тех странных вещах, о которых ему поведала
Тэй перед смертью.
И в надежде, что это сбудется, а также для того, чтобы умилостивить дух усопшей, он написал торжественное обещание взять ее в жены, если она когда-нибудь вернется к нему на землю в ином женском обличий.
Этот свиток он запечатал своей печатью и поместил в буцудане рядом с поминальной табличкой
Тэй.
Шли годы.
Постепенно родные Нагао начали требовать, чтобы тот взял себе жену.
Ведь Нагао был единственным сыном в семье, насчитывающей несколько десятков поколений.
Невозможно было допустить, чтобы эта длинная цепь прервалась.
И через некоторое время Нагао уступил желаниям близких, взяв жену по выбору своего отца.
Но и после свадьбы он продолжал посещать свою семейную гробницу и исполнять ритуал перед поминальной табличкой
Тэй,
Делая это, он всегда вспоминал свою невесту с нежностью и любовью.
Но мало-помалу ее образ становился в его памяти все туманнее и наконец стал похож на сон, который так трудно вспоминается днем.
Нагао пришлось испытать много горя.
Один за другим умерли его родители.
Жена и единственный маленький сын были зарублены сумасшедшим самураем.
Остался Нагао в этом мире один.
Он покинул свой осиротевший дом и пустился в долгое далекое путешествие в надежде забыть свои печали.
Однажды во время своих странствий Нагао остановился на ночлег в маленькой горной деревушке Икао.
Это место издревле славилось своими теплыми источниками, приносящими облегчение больным.
А еще Икао было известно как селение, основанное богами, когда те собирались здесь, чтобы полюбоваться на окрестности.
И действительно, вид отсюда на окружающую горы местность открывался прекрасный.
Хозяин постоялого двора, где Нагао снял комнату, сказал что сейчас придет девушка ‑ служанка и принесет все необходимое.
И вот она появилась, неся перед собой масляный светильник.
От того, что увидел Нагао в неверных бликах этого света, его сердце забилось так, как оно никогда еще не билось в его груди.
Так странно, так поразительно эта девушка напоминала ему
Тэй, что Нагао вынужден был ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон.
То, как она ходила, принося еду и питье или наводя порядок в комнате гостя, каждый ее жест, поза, малейшее изменение выражения ее лица — все оживляло в нем спрятавшиеся было в туман забвения милые воспоминания о девушке, с которой он был обручен в молодости.
Он заговорил с ней о чем-то, и она отвечала ему мягким чистым голосом, сладость которого разгоняла печали прежних лет.
Наконец, в совершенном волнении Нагао спросил:
— Старшая Сестра, ты так сильно напомнила мне одну женщину, которую я знал давным-давно, что я замер, когда ты впервые вошла в эту комнату.
Однако прости меня, если я задам тебе вопрос: откуда ты родом и как тебя зовут?
И сразу же незабвенным голосом умершей
Тэй девушка ответила:
— Меня зовут
Тэй, а ты Нагао Чосэй, мой обещанный муж.
Семнадцать лет назад я умерла в Ниигата.
После моей смерти ты написал обещание жениться на мне, если я когда-нибудь встречусь с тобой в этом мире снова.
И ты запечатал написанное своей печатью и положил его в буцудан, рядом с поминальной табличкой' на которой написано мое Цокумиё.
И вот я вернулась.
Произнеся последние слова, девушка лишилась чувств.
Нагао женился на девушке из Икао.
Их брак был счастлив.
Но ни разу после первой их встречи она не могла вспомнить, что она говорила в тот вечер.
Как не могла вспомнить и что-либо о своем предыдущем существовании.
Это воспоминание о прошлом рождении волшебным образом вспыхнуло на один краткий миг, с тем чтобы померкнуть навсегда..
