На старушек слегка за семьдесят вдруг обрушивается детство,
и они карамельки лопают и хихикают в кулачок,
и танцуют старые вальсы, наплевав на больное сердце,
надевают яркие бусики и чирикают ни о чём.
Словно так им поладить легче с тишиной, что течёт по комнате,
словно всё ещё будет: лето, велик, спущенное колесо,
и мальчишка в сирени белой - всё так ярко, так близко вспомнится,
что пойдёт по второму кругу чуть прихрамывающий вальсок.
