Сидел старик, молчал о чём-то,
Один оставшись в тишине.
Возможно, он грустил о ком-то,
А, может, думал о себе...
Его глаза бесцветной дымкой
Смотрели вдаль за горизонт.
И руки хрупкие, как льдинки,
Держали старый летний зонт.
Сидел в молчащей, тихой позе
Среди травы и васильков,
Там, где кузнечики, стрекозы…
Как среди детских тёплых снов.
Струились волосы седые
На летнем теплом ветерке.
Он прожил дни свои большие,
Теперь он здесь — и налегке.
Рубаха тонкая льняная,
Как чистый парус голубой.
Его мечта была такая —
Как воздух свежий и морской.
Он говорил с душой и богом,
Роднясь с высокой тишиной,
Как вдруг увидел где-то сбоку
Он крылья бабочки простой.
Она на руку его села,
О нем не зная ничего.
Его тревожить не хотела,
Но сердце вздрогнуло его.
— Откуда ты, такое чудо? —
Подумал он, отбросив зонт. —
Позволь, я рядышком побуду.
Крыло твоё, нежней, чем шелк.
Красивым крапистым узором
Легли рисунки на крыле.
Летела ты по косогорам,
Чтоб замереть теперь на мне.
Ты видишь то, что я не вижу...
О, боже мой, как был я слеп!
Твоё дыхание я слышу,
Как раньше слышал в восемь лет!
И его сердце защемило,
Он сам не ведал отчего.
Как будто детство вдруг застыло,
Присев на пальцы рук его.
Он вспомнил день, что был далекий...
Как ярких бабочек ловил.
И голос детский его звонкий
Весёлой песней в небо плыл.
Он видел то, что раньше видел!
И слышал то, что в детстве пел!
Вспорхнул с руки крылатый ангел...
И вместе с ним старик взлетел...
