Терпенье Ахматовское…где бы взять
такое? Когда ты в запрете. О, Анна
Андреевна,
ежели всюду нельзя,
лишь можно в пролёт, либо вены рвать в ванной.
Вот пишет вослед Блок о том, что нас – тьмы.
А нынче. взгляни, ибо – солнце! Нас – солнца!
И не зарекайся, поэт, от сумы,
ещё от хулы, что иглой острой шьётся!
Но солнца! Нас – солнца! Они дают свет
и веру. Поэтому жить надо снова.
Хула, нет, она не убьёт
от щедрот.
Меня убивает распятье Христово!
Меня убивает чужая беда,
мальчишка пораненный. Плач…О, как плакал
мужчина! И лёд весь в крови. И вода.
И брошенная чья-то в дождик собака.
Ахматова Анна, терпеть это как?
Когда не зовут (а вчера ещё звали),
когда отвергают (а не отвергали!)
на радио, СМИ и на первом канале…
Минуй эту чашу, сказал Пастернак!
А что изменилось с тех пор? Ничего!
Ахматовский снег также жжётся упорно.
Стена, что Расстрельная…биться челом
в неё. Лишь в неё! – отзовётся аккордом!
Любимая Анна, да, солнце – вы! Да!
А разве пристало лучам падать в ноги,
а разве пристало «в пролёт, вниз», когда
у солнца бывают тоже ожоги!
