Скоро первые выйдут трамваи,
скоро вспыхнут палитры зарниц.
Я в лицо спящей жизни впиваюсь
взглядом, чуточку небу сродни.
Спят деревья на белой бумаге
сожалением скомканных дней.
Сквозь две щели заснеженной маски
смотрит прошлое в спину весне,
вслед бросая лишь горстки мороза –
словно молодости свежий снег:
смутных лет повлажневшие розы
диким полем не меркнут во мне…
Этот мир, этот город простужен.
Не мани песнью песен, луна…
Ты возьми свой серебряный стульчик,
сядь со мной у ночного окна.
Есть и в грусти прощальная прелесть.
Есть и в женщинах тающий свет.
Я из слов сотворю ожерелье,
подарю этой бедной судьбе.
Пусть она чуть осенне коснётся
вас цыганкой-плясуньей простой.
И, рубинами спёкшись, на солнце
боль и чувства сверкнут красотой.
