– Малыш, ты себе представить не можешь, как растолстел и обленился Жак! Я прикрепила тебе его фото. И он ведь обнаглел, меня не слушается. Не реагирует на мои команды. Зато начинает как тигр рычать, если не получает свои любимые лакомства. Например вчера ничего не стал есть и донимал меня до тех пор, пока я не приказала купить ему крабового мяса. Скоро он залезет мне на шею и будет уже с моего плеча этим мясом питаться. Если раньше ему было достаточно одних креветок, или в крайнем случае отварной семги (жареную, ты знаешь ведь, он не ест – у него на неё алергия), то сейчас он подойдёт, понюхает, отвернет морду, и давай орать.
– Антуанетта, а ты не пробовала его чёрной икрой кормить? Он тебе не только на шею, а ещё и на голову запрыгнет.
– Григ, ты не любишь животных?
– Наоборот, дорогая. Особенно домашних крыс.
– Мне это рассматривать как намёк?
– Как добрую шутку. Просто ты его закормила, дорогая. Дала ему кильки, уже этого было бы за глаза. А ты для него чуть ли не персональный ресторан открыла. Ещё и кошек ему каждую неделю разных привозишь. Он у тебя не как персидский кот, а как персидский шах живёт. А в Венесуэле между прочим засуха, неурожай в этот году, и дети голодают.
– Григ, меня не интересует кто где голодает. Я не Мать Тереза, чтобы беспокоится за весь мир. Мне достаточно того, что я беспокоюсь о тебе. Ты наверное питаешься плотно на украденные у меня деньги?
– Спасибо, дорогая, твоими молитвами. Сегодня, например, на завтрак я употребил корейское пюре из молодых бамбуковых отростков, кроме того кусочек копченой краснохвостой змеи. А запивал это местной рисовой самогонкой, называется "саджу".
– Григ, а ты что, на Дальнем Востоке???
– Антуанетта, а как ты догадалась? Ах, ну да, я же сам тебе проболтался насчёт змеи, да и насчёт саджу тоже…
…Месье Дюшон жил в предместье Парижа – тихом и романтическом Буживале. Его трехэтажный особняк, который ещё со времён абсолютной монархии перестраивался пять раз, располагался непосредственно у реки Сена. И вот сколько времени существовал этот дом, и сколько предков Дюшона отправилось в иной мир за эти столетия, столько же на берегу стоит, с трех сторон отгороженный забором к реке, птичник. Все Дюшоны с малых лет участвовали в полезном и благородном деле – они выращивали экзотических птиц. Павлины, дрофы, цесарки, лебеди, а ещё попугаи – это не полный список орнитологии, который перечислял обитателей данного певческого заведения.
Дюшон, то есть Лысый, служил, как и его весьма выдающиеся предки, верой и правдой отечеству в органах надзора и правосудия. Затем он ушёл в отставку. Ну, а чтобы пополнять и улучшать коллекцию птиц, он подрабатывал частным сыщиком. Это давало ему дополнительные ресурсы и возможность перемещаться в пространстве, а значит и приобретать новых птиц.
Как только Антуанетта выведала у меня о моей псевдокорейской дислокации, так сразу же связалась по скайпу с Дюшоном:
– Месье Дюшон, доброе утро! Извините за столь ранний звонок, но обстоятельства требуют того. Клиент в Южной Корее. Три дня он был в Сеуле, а теперь отправился в горы, что то там фотографировать и пить какую то местную брагу или водку, и зкусывать эту дрянь красными змеями. Это в его репертуаре. Он может даже медузу проглотить, и ему от этого только веселее!
Дюшон недавно вернулся из птичника, и на его соломенной шляпе сидел белый говорящий попугай, который стал передразнивать Антуанетту:
– В Южной Корррее! Корррее! В репертуаррре! В реперррртуаррре!
Антуанетта, очень довольная к себе вниманием попугая, поправила прическу:
– Ой, какой милый попугайчик! Говорящий? Прелесть какая!..
© Сергей Шиповник
