Скрипят качели, — неудобно им —
но смирно ждут, пока я слезу.
Вокруг дома квадратно-стрёмные
и тачки местных понторезов.
Сплошные окна, подоконники —
пятиэтажные таблицы.
Так окружает стая гопников —
не убежать, не откупиться.
И небо в край озвезденевшее
как-будто просит мелочёвку.
А я кричу им: "Вы не здешние!
Тут мой район, идите к чёрту!".
Но небо так же смотрит бешено,
молчат дома, и дует ветер.
Мне стало ясно: сам не здешний я
и во дворе,
и на планете.
