Литературно-дискуссионный журнал
при академии русской словесности им Г. Р. Державина
Где встречаются наши молитвы?
Тяжело ли идти, когда с тобою Свет?!
Легко ли ступать по битому стеклу, когда в твоем сердце Любовь?!
Смотрят ли звезды на нас, также, как мы смотрим на них в темноте...
Молятся ли Боги за нас, также, как мы молимся им...
Где встречаются наши молитвы?
2017г.
Mare interbibere
Тени на языке ночи алый шепот качали...
Бес ли их напророчил, ангелы ли нашептали?!
Mare interbibere...Вином разогретым губами
Я отдавал ей вены, сердце и расставанье.
Мы вырастали в бога...В бога что был одиноким.
Мы растворялись ночью, буквами всех пророчеств.
Mare interbibere...Падает воск горячий,
Где черные гондольеры тайну прощаний прячут.
Сладкие запахи жмутся – смерть и весна повсюду.
Стих отпевает город...я ничего не забуду.
Mare interbibere...Мертвой петлей в поднебесье...
Железные прутья деревьев царапают алую песню.
2017г.
*Mare interbibere(лат.)-
Выпить море - сделать невозможное.
Вычерчивая вседозволенность
И то, что было в тебе тенями,
И то, что было в тебе шипами,
И то, что было в тебе цветами
Пью губами
Мы выпьем долгую ночь,
Называя свои имена огню побуквенным трепетом губ.
Алые розы в шепоте тел...
Беспамятство двух слов, постигающих тайнопись «алого вина».
Растворяйся в пальцах каждую ночь...
Капай на белое без перевода на мой язык...
Ты - не рифмованная дерзость моих ожиданий,
Танцуй надо мной...
Будто нам навстречу отпущено вечное время.
Твои глаза украдены у всех...
Темная тайна их поит мои страницы.
Чернила разлиты по сквозняку желаний...
Я пишу на тебе все, что нельзя сказать вслух.
Цвет теней так похож на восточный узор,
И бьется гортанное, медленное небо обнаженных
Поцелованное луной.
Недозволенные обереги - нагота, таинство, невинность и страсть.
Страсть - золотой огонь в обугленных руках,
Тень голубая над пропастью мотылька,
Мгла золотая над влюбленностью...
Там, закрывая глаза перейти за шепот
Лирика в алой строфе...
Сходи с эшафота ночи в костры моих рук,
Оставляя горячее слово на коже,
Там, где лира качается на сумасшедшем ветру откровенней огня.
В ярких цветах твоей нежности сохнут вечные слова,
Капает каплями в сердце огонь на раскаленное ожидание.
Располосовать твое тело поцелуями...
Вычерчивая вседозволенность
В этом белом краю трепета строф.
Нам можно друг друга, вокруг нас рождается пламя.
Губы распиты по ветру скользящим шелковым ветром...
Листай надо мной неповиновение!
Вензель вечной красоты в твоей скользнувшей улыбке забвения и полета,
Где я осыпаюсь в тебя, чтоб любить и поить эту бездонность...
Подставляя себя под плеть и солнце,
Под ноты твоих глаз в свете свечей,
Где алые лодки уже оторвались от берега...и плывут навстречу.
Мы стали бессмертны давно...
Ведь так безуспешно пришли умирать друг в друге
На кончиках пальцев трепета.
Останься в моих объятиях, если осмелишься перейти черту,
Руками, губами позволь мне тебя отпевать,
Роза в бокале ночи...обрекая меня на смерть...даруй мне жизнь
Тут, где позволено лишь одно сердце.
2017г.
Алый псалтырь
Я хочу говорить о тебе
В этом сумраке ломаных линий...
Растворяя в руках каждый жест от касаний теней.
Видишь, маятник строк покачнулся к тебе в темно-синем...
Будь же тут, невозможная, в черном на золотом.
Я на белом вином рисовал эту лилию шрама,
Собирая твой шепот поцелуями в вечной траве,
Отпуская себя в полнолуние звонкой октавы,
Где глаза твои пели о демоне на серебре.
Только жаждущий смерти посмеет войти в твою полночь,
Только жаждущий жизни посмеет вернуться назад.
Плен мой, я обожжен поцелуями самоволий...
Рассыпаются буквы, вином наполняя закат.
Эта готика позвонков изгибается и замирает
В сонной гавани кто-то зажег откровенье огня
Я хочу говорить о тебе поцелуями пьяными пьяно...
Забывая, мой демон, где ты...а где я.
О мой бог, о мой вор, о моя несравненная леди,
Коронуя поэзию, женщину и красоту,
Нежно резать словами твои обнаженные плечи
В этой дикой луне вздохи пальцев ловя на лету.
И шептать в твои губы поэзию веера боли
В эту полночь кровей голубых губы - наш поводырь.
На причастие к этим коленям склоняется ветер бемолей...
Смерть лежит на коленях твоих и цитирует алый псалтырь.
2017г.
Бабочки Ра
Моя вера легка, в ней живет тишина и слова.
Что я тут стерегу, в сны рассвета собою вошедший...
И за что я стою - насмерть или на смерть,
В чистоте серебра нити, вышитой в сердце...
О, четыре стены, тесноту вашу я развернул,
Я и вас исписал там, где вам не хватало Света.
В этих выстрелах рук по мечтам, по листве, по листу...
Зная пропасть во ржи пред-откровений завета.
Ночь изящных убийц... в ней немало я вечных встречал.
На воде беззащитных времен, у затылка рассвета
Мы допьем то вино, мы себя или время допьем...
За пределом своим на бумаге небесного цвета.
Где приходит строка в эту бренную речь,
Где сорвется рука, и на трещинах белой бумаги
Вновь раздаст всем вещам вечные имена...
Время высушит их, время выдержит их...
И с исписанных плеч снимет вещие знаки.
Накрест вымолит колокол выпавший звук,
Что с рожденья и был первозвучным Началом,
Воплощением памяти из Первых Рук,
В жизни смертных руках
Так бесстрашно шептавший осанну.
О, бессонница мира, ты смертельно права!
Вытекая, как время, из листьев молитвою веры.
Ты слагаешь поэзией веретена,
Имена тех имен, кто состарится неразменным.
Лица бренных - зола, имя бренных - шаги.
Круг сжимается, лестницы стёрты.
И смотрителю строк и хранителю сна
Ты раздашь снова жизнь плачем новорожденных.
Будет капать строка долго-долго из глаз.
Пауза, теснота, предисловие, точка...
И скользнет по губам откровенная бабочка Ра
И допишут поэты своё...И уйдут в многоточья.
Будут жить на плече божьем бабочки Ра...
Люди ангелов в них будут слышать и видеть.
И смотритель тоски в предисловиях серого сна
Будет их выпускать в эту слезную грехо-обитель.
Там, где падают синие звуки в руки мои,
Вновь приходят вечные нежные лица,
Им одежды не впору и молчат всё светлей их шаги...
Лики старых святых к младенцам склоняются сниться.
Прикоснись ко мне...Я осыплюсь белей лепестков.
Я умею излечивать боль, я её понимаю.
Я целую её и к душе прижимаю...
И она умолкает совсем, осыпаясь, белей лепестков.
Эти выкройки шрамов нам добавили в кровь высоты.
Где присутствуют точки, там неслышимость возвращений.
Нам вернут эту нежность, эту вечность забытых огней...
Фарисействуй, земля, жги последних своих Моисеев.
2017г.
Белая флейта
В белой обложке книга февральского сна.
Падает под ноги лист смятый, последний...
Там, где увидишь во всем ты тени и пепел,
Шепот и шелест выберет снова тебя.
Можно отречься от букв в тишине высоты
И написать о прошедшем терновую строчку,
Слышать таинственный знак шелковой красоты,
Тот, что и нас и молчание пишет построчно.
О, невесомая... нежная жажда моя,
В листьях вчерашних сними с меня эту корону!
Мне из ладоней достань эти гвозди из льда,
Выпей стихи и отдай меня белому слову.
Ветви - кириллицей, кроны промерзли насквозь.
Скоро весна, там уходят деревья в поэты...
Обнажены лепестки твоих писем и слов,
Две наши тени жмутся отчаянно к свету.
Пусть не минует нас жизнь,
Да, Любовь, мы твои!
Шрамы от солнца как переводы скитаний.
Нас проверяли не раз справедливостью тьмы
И отдавали друг другу лечить расстоянья.
Белая флейта. Нежность. Осколками снег.
Гибкие звуки... Губы твои я не трону.
Черные четки рвутся в сквозной тишине,
И тишину их падение множит на строки.
Белые бусинки падают на черный снег...
Болен неизлечимо гениальностью вечер!
Там, у черты распускается алый сонет...
Поздно бежать, ты и есть эта поздняя встреча.
Огненный веер чутких бессонных ночей
В красном футляре у самого сердца рассвета.
В пальцах слова послесловием белых свечей.
В смятом, последнем...мной коронована флейта.
2017г.
Если Бог забудет
Колыбель не пуста,
Нет на свете пустых колыбелей...
Оттого ли и смерть как всегда бела?
Оттого ли, что жизнь, как всегда не верит
Ни в себя, ни в черта, ни в божества.
О, младенец мой, ты - и звук и почерк,
И следы во тьме, и слова без слов;
Потерпи, мой бог безымянных строчек,
Целовать глаза я приду в свой срок.
На весу качай этот полый ветер,
Повтори себя, я хочу смотреть
Как летит листва, как седеет вечер,
Как в золе цветет пепельный кармин.
Возносясь к тебе первыми слогами
На большой заре по воде ступать,
Отвернувшись от озверевшей стаи
До того как нас...понесут на руках.
По воде ступать - плакать той водою.
О, младенец мой, ты заговорен!
В час, когда и ты ляжешь сердцем к травам,
Золотым и темным станет путь домой.
Если Бог забудет, я тебе напомню
Высоту всех слов выдуманных им.
Сердце не остынет даже в белых кронах
Всех моих стихов, всех моих молитв.
О, младенец мой, так вставай к рассвету!
Вечною душой всем к нему вставать.
Пусть заплачет бог, внемля невесомым
Душам, что пришли жизнь собой встречать.
2017г.
Ступая по воздуху
Дикая яблоня в цвету...
Горькие травы и жаркий песок собирает для икон и риз...
Шепчут губы обожженные солнцем...
Сердце её в белом цветении...
Ночи её в холоде страшном...
Пища её в тишине, что когда-то была забвением,
Убивала убивающих бесстрашием.
Слово её злаком падает в небо...
Вечные тени ей стелют дорогу уставшей...
Там, где блудница стоит на коленях...
Не пред людьми, а перед Богом.
Голод и жажда...боль исступления...
Смиренное ложе на досках познания...
Что вам в ней смертные?
В женщине этой, бледной пророчице, ставшей молчанием.
Чей лик раскрывается в сердце твоем?
В ненаписанной книге читающей пророчества птичьи...
В ненаписанной книге, крещеной водой и огнем...
Там, где не хватает страниц подле заклания.
Воины твои - огонь и слеза...
Где - то в крови, в предсердии, в подреберье...
Вот они - Господа твоего глаза...Смотри ими...
Смотри ими в неверие.
Господа глаза, успевшие полюбить тебя, смертная...
В письмах твоих к нему пыль и вода...
В молитвах твоих к нему огонь и имена
Слов, вышитых каленою нитью рассвета.
Бог искал в нас глину, но нашел лишь песок и камень...
Он учил нас мужеству умирать, но мы убивали сами.
На коре дикой яблони слезы...
Священное детище сердца прорастает сквозь.
Священное детище в слезах и разрезах...
Покаяние - это тоже любовь.
Превосходящее жизнью живущих –
Это сердце, как оказалось, есть не у всех.
Как же удержать храм, где родилась любовь.
Как же удержать эту дикую яблоню в лоне жизни и смерти...
Где во всех льдах тают её шаги...
Где во всех водах сохнут её слезы...
Где во всех слезах отражается её солнце.
Где в каждом песке каменеет её тишина
То ли выдоха...то ли вдоха...
Письмена и круги...на воде кругами письмена.
Колыбельная фата твоя возлюблена и неподсудна.
Мне не хватит, наверное, дней рассказать безлюдью о людях...
О людях, стОящих Веры Твоей.
В маске звериной возле сот влажных склоняются нелюди...
Ярость их на руках несет бедность...
А в руках твоих агнец вечности,
Агнец ищет в людях сердце.
Накорми его белой истиной...
Напои его белым пламенем...
Положи его в белое, чистое
Сердце, трапезой земной израненное.
На каком дереве тебе петь птицею
Выбирай – кругом деревья адовы и райские...
Кровь предсердия по рукам струится,
И вбивает линии стигматами.
Из сухой звонкой глины, обдуваемой ветром,
Обернись, посмотри - всюду стоит дерево...
Дерево, что ждет свою птицу...
Смесью эроса и земли обветренно.
Вязнут корни, летит обнаженное...
После чтения вещей остается молчание...
Пепел цветения в крыльях пчел...
Пепел пчел, летящих к прощанию.
И ты поднимаешь к небу молитву...
В голос поднимаешь ее бессловесную...
Ей так не хватает триединства...она в отчаяньи...
С одной стороны она - запредельность...
С другой - существующее имя и место.
Между жестом твоим и ее мыслью - Сердце Бога.
Дрогнет ли оно, когда закончится время?
Удержись на ветру, ступая по воздуху,
Обрезая ступни о лезвие света.
* Преподобная Мария Египетская — христианская святая.
Первое житие преподобной Марии было написано Софронием Иерусалимским,
а канон — Симеоном Метафрастом. Многие из мотивов жития Марии Египетской оказались перенесены в средневековых легендах на Марию Магдалину.
2017г.
В Начале последней главы
Прикрытые веки заката...
Бог ищет мелодию сна.
Он тоже смотрел человеком когда-то
На краски "хмельного вина".
И воздух вдыхая багряный,
Он тоже искал, как и мы -
Поэзию мира, эстетику шарма,
В молчаньи последней главы.
И руки ли...губы ли... ветер...
Ласкали,...шептали,...вели...
Где не было Бога на свете,
В Начале последней главы.
2017г.
Душа
Бежит строка по венам, по душе...
И тихо так, что слышно её шепот!
Я был когда-то на сто лет моложе...
Я через сто лет вовсе поседел.
И отпустил... и каждому раздал
И тишину, и строчку, и звучанье...
Где неизменно саван накрывал,
Всё, что казалось мне бессмертным
Там, в начале...
Всё то, что имя вечности несло
И капало, и вьюжило, и пело!
Лишь бабочки легчайшее крыло
Не умерло, не сдалось, не посмело...
Такая малость...слабость...нагота...
Откуда взяться этой нежной силе?!
Крестящее движенье, чистота...
В разрывах воздуха, в касаниях к чужбине.
О, Ра-дуга равноапостольных огней,
Заговоренное иль Господом хранимо?!
О, откровение рассыпавшихся дней,
Пред саваном душа...непобедима.
2017г.
О, белый воск души
И полон этот дом той вечной тишиной,
Которая в душе оставит след и место...
Глазами на восход... с глазами на окно,
Где трепетно дрожит свеча - моя невеста.
О, белый воск души...О, темный коридор,
Где звуки, как огонь, спускаются к дыханью,
Где шелковая тень настроит камертон,
И строки упадут к её хмельным касаньям.
2017г.
Подснежник
Открываются глаза,просыпается звучание.
Шаг и снова тишина...у весны своё призвание!
Очертания зимы...воздаяния омыты.
Голоса из темноты,в листьях слышно..скрытно скрыты
Завещания богов...ликования предтечей
Пред венчанием листов, просыпающейся речи.
2017г.
